Зунар сердито взглянул на сына, желваки заходили на скулах.
Фу, Санджей! Какой же ты противный, Латифа надула губки, резко подалась вперёд, повисла на моей руке. Посмотри, он ведь душка. Мало ли что там говорят, Азиз наш брат, наша семья. И никакой он не отсталый. Правда, Азиз? она подняла на меня лукавый сероглазый взгляд, так же лукаво обычно смотрел и Зунар.
Правда, согласился я, выдавив улыбку.
Весть о том, что обо мне говорят в клане, мягко говоря, едва ли была приятной. От такой репутации избавиться будет весьма непросто.
Латифа разглядывала меня с неприкрытым любопытством, а я не мог не смотреть на нее. Макияж у девочки ну уж слишком был броский и, опять же, совсем не по возрасту. Странно, что родители ей позволяют так краситься и наряжаться. Если бы Лерка так накрасилась, вмиг бы развернул умываться. А еще тонкую белую шею обвивал кожаный вульгарный ошейник с металлическим грубым амулетом. Нет, я решительно не понимал, почему девочка из знатного рода так вызывающе выглядит.
Латифа, отпусти Азиза, это неприлично, Мэй попыталась оторвать от меня дочь, но Латифа вцепилась еще сильнее.
Я просто не хочу, чтобы он подумал, что мы злые, а вы его пугаете, сказала Латифа, с сочувствием поглядев на меня.
Всё-таки даже она считает меня слабоумным.
С Азизом все в порядке, он потерял память, но вскоре восстановится, тоном, не терпящим возражений, сказал Зунар.
Санджей недовольно фыркнул:
Обязательно было давать ему мою одежду? Теперь придется все выбросить. И не дожидаясь реакции, зашагал в сторону столовой, откуда доносился запах свежей выпечки и кофе.
Зунар оскалился, изобразив улыбку, и жестом пригласил всех пройти. Сам же резко схватил под руку Мэй и что-то зашипел ей на ухо, до меня доносились лишь обрывки фраз:
Ты слишком балуешь Сын не должен дерзить. Не хватало, чтобы он меня позорил
Я шел с Латифой, она так и не отцепилась от меня, слишком тесно прижималась к руке, будто боялась, что я сбегу.
Тебе здесь нравится, Азиз? прищурила она глаза в густой темной обводке и растянула красные губы в улыбке.
Мне здесь нравится, не сразу, но все же ответил я, вспоминая, как сказать «мне».
Не обращай внимания на Санджея. Он самовлюбленный и напыщенный осел. Вечно строит из себя не пойми что. Думает, раз у него две способности, то можно нос задирать.
Способности? заинтересованно переспросил я.
Ага, охотно продолжила трепаться Латифа. Он уже достиг четвертого уровня. Сначала думали, он будет агни-рактой, но он два года назад открыл еще один дар. Теперь он видит сквозь стены. Жуть, правда? Мне теперь кажется, что от него вообще нигде не спрятаться.
Ага, ясно. Санджей владеет пирокинезом и рентгеновским зрением. Да, его, похоже, действительно нужно опасаться.
Латифа нахмурилась, а затем, подумав, добавила уже совсем другим тоном:
Нет, вообще, он хороший, но иногда бывает невыносим. Да и помогает мне, если что вдруг. Из всяких передряг вытаскивает. Я вечно куда-нибудь вляпываюсь.
Латифа резко замолкла, оттянула ошейник, почесала под ним, скривившись, будто он причинял ей неудобство или даже боль. Я удивился. Но одно я понял, ошейник точно не часть вульгарного образа, у него какие-то другие функции.
Мы вошли в столовую, Зунар уже сидел во главе стола. По правую руку от него разместились Санджей и Ари, по левую Мэй, возле нее стул пустовал, а дальше сидели Рейджи и Амали. Был в том, как они сидели, некий порядок. Мужчины справа женщины слева. Латифа села возле матери, мне же досталось место возле Ари. Я этому был только рад, сидеть возле Санджея желания не было.
За завтраком разговаривали только Зунар и Мэй, изредка в разговор вклинивался Санджей или Латифа, все же остальные молчали. Обсуждали все подряд: погоду, фермы Мэй и будущий урожай, говорили о золотых рудниках, о сделках. Все их разговоры сводились к деньгам. Одно я понял, семья Хал очень богата. Интересно, как с этим обстоят дела у Азиза. Если весь его род умер, значит, должно остаться и наследство.
Затем Мэй потянулась к сахарнице, которая стояла довольно далеко, почти возле меня. Я хотел подать, но вдруг увидел, что рука ее становилась все длиннее и длиннее, растягивалась словно резиновая. Честно говоря, жуткое зрелище, но Мэй, как ни в чем не бывало, взяла сахарницу, и рука в короткий миг вновь стала прежней. Ясно, Мэй значит, тоже ракта. И Санджей. С Латифой и Ари пока было непонятно.
Ещё Мэй интересовалась здоровьем Башада, он, как оказалось, был из её родительского рода и приходился троюродным братом.
Разговор плавно перетек в обсуждение предстоящего учебного года в академии. Я узнал, что Санджей учится на предпоследнем курсе, а Латифа поступает на первый курс, как и я. До меня только сейчас дошло что мои однокурсники будут ровесниками Латифы. Это ведь вообще паршиво! Сказать, что я огорчился, так ничего не сказать.
Я думаю, оставить детей в Сундаре до начала учебного года, сказала Мэй. В Шри-Манасе оставаться небезопасно, после того как Капи развесили трупы наших людей на границе.
А вот об этом я слышал впервые. Значит, Капи решили мстить, не самая лучшая новость.