В письмах амбиции Мейбриджа кажутся безграничными: он планировал совместную работу с Мейсонье, Мареем и неназванным «капиталистом», целью которой стало бы создание фундаментального трактата по движению животных. В 1882 г. Мейбриджу предложили представить монографию, посвященную его фотографическим исследованиям, в Королевском обществе Лондона. После этого она была бы напечатана в трудах Общества достижение, которое навсегда закрепило бы репутацию Мейбриджа как человека науки. Однако за три дня до презентации приглашение было аннулировано. Дело в том, что Королевское общество получило книгу Дж. Д. Б. Стиллмана по фотографическому изучению движения животных, озаглавленную «Лошадь в движении», «выполненную и опубликованную под покровительством Леланда Стэнфорда». В этой книге Мейбридж упоминался только как «очень умелый фотограф» и никаких заслуг за ним автор не признавал. Судя по всему, эгоистичный Стэнфорд после отъезда Мейбриджа нанял Стиллмана для продолжения фотографических работ и написания текста.
Эта книга перечеркнула претензии Мейбриджа на то, что именно он был оригинальным исследователем; в 1883 г. Мейбридж подал на Стэнфорда в суд за подрыв профессиональной репутации. Дело он проиграл, что неудивительно, если вспомнить, что большинство возможных свидетелей его оригинальной работы были наемными работниками Стэнфорда.
Однако Мейбридж был изобретательным человеком, и «задвинуть» его было не так уж просто. В 1883 г. он заключил соглашение с Университетом Пенсильвании, в котором взялся произвести новые исследования движения, хотя на этот раз в основном с художественными целями: объектами должны были стать обнаженные люди за повседневными физическими, а иногда и эротическими занятиями. Несколько лет спустя, в 1888 г., Мейбридж встретился с Томасом Эдисоном, чтобы поговорить о фильмах: таким образом, он тоже имеет некоторые основания претендовать на участие в развитии кинематографа. Но его великие идеи да и влияние в сфере фотографии, с которым нужно было считаться и к которому необходимо было прислушиваться, остались в прошлом. В 1893 г. на Всемирной Колумбовой выставке в Чикаго Мейбридж организовал «зоопраксиграфический зал» для показа своих закольцованных материалов по исследованию движения, но предприятие потерпело финансовый крах.
В последние годы жизни Эдвард Мейбридж когда-то Эдвард Маггеридж вернулся в родной дом в Кингстоне, где, судя по всему, вел тихую жизнь с родными, которых этот эксцентричный и без меры энергичный человек, без сомнения, несколько озадачивал. Он умер 8 мая 1904 г., всего за неделю до Марея. Эти два человека, родившиеся в одном и том же году, умершие в одном и том же году и имевшие одинаковые инициалы Эдвард Джеймс Маггеридж (Edward James Muggeridge) и Этьен-Жюль Марей (Étienne-Jules Marey), оказали сильнейшее влияние на киноиндустрию и фотографию в целом.
Их уход ознаменовал для фотографии конец эпохи, но интерес к падающим кошкам только начал разгораться. Кошки, вызвавшие такой переполох во Французской академии, имели в своем арсенале еще немало проказ.
6. Кошки cотрясатели Вселенной
Итак, Марей открыл, что кошки и шире любые нежесткие тела могут менять свою ориентацию в пространстве без необходимости в изменении момента импульса, и этому открытию суждено было повлиять на многие области науки. Но наукой, на которую фотографии Марея подействовали в первую очередь, стала геофизика, где они навели ученых на новые мысли о том, как вращается Земля. Они же, однако, стали причиной постыдного и долгого спора между двумя выдающимися математиками конца XIX в. Джузеппе Пеано и Вито Вольтеррой, в котором скромной кошке садовника суждено было сыграть видную роль.
Начало этой весьма и весьма бурной публичной схватки восходит к статье Пеано, опубликованной в январском за 1895 г. выпуске итальянского журнала Rivista di Mathematica под заголовком «Принцип площадей и история кошки»{1}. (Под принципом площадей подразумевается теорема площадей.) Для начала Пеано кратко описывает хаотическое заседание в Парижской академии и перечисляет объяснения переворачивания падающей кошки, данные присутствовавшими там учеными. После этого он приводит собственное новое объяснение этого невероятного кошачьего умения:
Но объяснение движения кошки представляется мне очень простым. Это животное, оказавшись предоставленным самому себе, описывает хвостом круг в плоскости, перпендикулярной оси тела. В результате, по принципу площадей, остальное тело должно повернуться в направлении, противоположном движению хвоста. Провернувшись на желаемый угол, кошка останавливает хвост, а тем самым и собственное вращательное движение, спасая одновременно суть и принцип площадей.
Но объяснение движения кошки представляется мне очень простым. Это животное, оказавшись предоставленным самому себе, описывает хвостом круг в плоскости, перпендикулярной оси тела. В результате, по принципу площадей, остальное тело должно повернуться в направлении, противоположном движению хвоста. Провернувшись на желаемый угол, кошка останавливает хвост, а тем самым и собственное вращательное движение, спасая одновременно суть и принцип площадей.