Главный вопрос на самом деле заключался в другом: сумеет ли Трусова, независимо от того, кто именно станет заниматься ее дальнейшим развитием, подняться в свой второй сезон на новый для себя уровень?
Ответить «да» не поворачивался язык, и Плющенко был здесь совершенно ни при чем. В школе Тутберидзе задолго до появления там Трусовой, Щербаковой и Косторной сложилась достаточно ярко выраженная специфика примерно как в барселонской Академии футбола, где игроки бывают прекрасно подготовлены для того, чтобы продолжить карьеру в том же клубе, но крайне болезненно приживаются в других командах, а то и не приживаются вовсе. После тех нагрузок и той конкуренции, через которую приходится пройти девочкам, прежде чем оказаться на взрослом льду, у фигуристок почти не остается ресурса. И вряд ли кто не согласится с тем, что пик Сашиной карьеры ее прежний тренерский штаб планировал не в каком-то обозримом будущем, а «здесь и сейчас» на Чемпионате мира2020 в Монреале, отмененном из-за пандемии. Для того чтобы продолжать выступать на прежнем уровне сложности, Саше требовалась уже совсем другая работа, которая позволила бы фигуристке выстроить новое тело, новую технику, новый стиль катания. Иначе говоря начать все с нуля. Но возможно ли это было в принципе?
Когда я задала тот же самый вопрос Арутюняну, он ответил:
У Саши, кстати, неплохая техника. Не сказать, что все прямо супер, но Саша вполне нормально выполняет сложные прыжки, видно, что с ней можно заниматься, видно, что она сама по себе очень работоспособный человек, очень мотивирована, хочет много прыгать. Ее мотивация видна невооруженным глазом: она хотела делать пять четверных прыжков в программе и сделала это. В принципе, Нейтан в свое время вел себя точно так же: я хочу я буду! Я хоть и пытался как-то сдерживать совсем неоправданный риск, но понимал, что прогресс есть прогресс и ничего против этого не поделаешь. Такой спортсмен это очень благодатная почва для тренера. Другой вопрос, что надо уметь все взвешивать. Тактику в нашем виде спорта никто не отменял, как и в футболе, где все так или иначе умеют играть на разных позициях, все хорошо бегают, но не все при этом идут в нападение. Если бы та же Трусова или тот же Нейтан в свое время были более профессиональны как атлеты, наверное, они согласились бы с тем, что в некоторых ситуациях следует использовать тактику: сегодня два прыжка, завтра три, и так далее. Но они оба просто супермотивированные люди, которые не оглядываясь прут вперед, и ничего с этим не сделаешь. Значит, тренеру остается просто встать рядом и всеми силами помогать.
Когда я задала тот же самый вопрос Арутюняну, он ответил:
У Саши, кстати, неплохая техника. Не сказать, что все прямо супер, но Саша вполне нормально выполняет сложные прыжки, видно, что с ней можно заниматься, видно, что она сама по себе очень работоспособный человек, очень мотивирована, хочет много прыгать. Ее мотивация видна невооруженным глазом: она хотела делать пять четверных прыжков в программе и сделала это. В принципе, Нейтан в свое время вел себя точно так же: я хочу я буду! Я хоть и пытался как-то сдерживать совсем неоправданный риск, но понимал, что прогресс есть прогресс и ничего против этого не поделаешь. Такой спортсмен это очень благодатная почва для тренера. Другой вопрос, что надо уметь все взвешивать. Тактику в нашем виде спорта никто не отменял, как и в футболе, где все так или иначе умеют играть на разных позициях, все хорошо бегают, но не все при этом идут в нападение. Если бы та же Трусова или тот же Нейтан в свое время были более профессиональны как атлеты, наверное, они согласились бы с тем, что в некоторых ситуациях следует использовать тактику: сегодня два прыжка, завтра три, и так далее. Но они оба просто супермотивированные люди, которые не оглядываясь прут вперед, и ничего с этим не сделаешь. Значит, тренеру остается просто встать рядом и всеми силами помогать.
Можно ли переучить такую спортсменку? Это не быстрый процесс, продолжал тренер. Если на официальных тренировках главного старта люди делают по пятьдесят прыжков за сорок минут, значит, на обычных тренировках они прыгают намного больше и мышечная память у них выработана гораздо сильнее, чем у тех, кто работает не столь интенсивно. Приведу простую статистику: сто прыжков на одной тренировке это двести прыжков в день, 1200 прыжков в неделю, почти 5000 в месяц и порядка 50 тысяч, а то и больше в год. А все эти девочки катаются в таком режиме уже лет пять или шесть. Потом такая спортсменка приходит к тебе, ты начинаешь с ней работать, а со всех сторон несется: ё-моё, она у тебя уже полгода катается, а ничего не изменилось. Ребята, за полгода ты можешь, условно говоря, только загрунтовать тот холст, на котором захочешь что-то написать. Поэтому, когда я говорю, что мне нужно два года на то, чтобы начать видеть в своем спортсмене хотя бы какие-то изменения, я не просто так называю эту цифру: два года уходит только на закладку новой мышечной памяти. И только потом можно начинать говорить о какой-то новой технике и стабильности.