«Мне нужно было больше времени проводить с семьей, поэтому я приняла предложение тренироваться у Михаэля», сказала она в Москве, заметив, что Мишин по-прежнему остается в ее команде, хоть и не поедет в Пхенчхан.
Комментируя для прессы решение ученицы, российский тренер заметил, что в ситуации нет ничего такого, что могло бы быть интересно журналистам: мол, в Оберстдорфе у Каролины дом, семья, привычное питание, сложившийся круг общения и жизненный уклад. Тем не менее наставника это задело. После короткой программы одиночниц, где Костнер с гроссмейстерским результатом 78.30 стала третьей, набрав почти на шесть баллов больше, чем год назад, и всего на 0,27 меньше, чем двукратная чемпионка мира Евгения Медведева, я позвонила Мишину в Санкт-Петербург.
Каролине действительно было непросто тренироваться в России, сказал тренер. Жила она в гостинице, там же сама себе готовила. Просто когда она пришла ко мне в плачевном состоянии, то была готова вытерпеть все что угодно. Сейчас мы восстановили все: технику, прыжки, уверенность, Костнер снова конкурентоспособна на самом высоком уровне, и это признают все. Возможно, она посчитала, что в ее нынешнем состоянии я нужен ей уже не так сильно, как прежде. Или же просто подчинилась решению итальянской федерации. Но я на нее не в обиде. В конце концов, два года работы Костнер по моей системе это лучший показатель эффективности этой системы.
Разговаривать с Мишиным о его системе я всегда обожала. Эта система, по которой так или иначе тренировались почти все фигуристы-одиночники мира, такие звезды, как Алексей Урманов, Алексей Ягудин, Евгений Плющенко. Во время семинара, который тренер проводил в Америке, директор одного из американских катков Энн Эйдсон даже придумала каламбур, перефразировав название популярного боевика: MishinPossible, подразумевая, что нет в фигурном катании такой технической задачи, которую был бы не в состоянии решить российский тренер. Другой вопрос, что сам Мишин все чаще и чаще стал уходить от интервью, ссылался на нехватку времени, на то, что говорить ему особенно не о чем, и я порядком удивилась, когда осенью 2014-го, когда мы пересеклись на одном из этапов Гран-при, Мишин вдруг сказал: «Если мы поговорим сразу после соревнований, вас устроит?»
Пока я напряженно размышляла, с чем именно может быть связано внезапное благоволение к журналисту, тренер в привычно-ироничной манере добавил: «С моих плеч после Олимпиады в Сочи свалился огромный груз. Мысль понятна?»
Под грузом подразумевался один из самых знаменитых учеников Мишина Евгений Плющенко, окончательно завершивший после своей четвертой Олимпиады любительские выступления. В связи с чем наставник и получил возможность в полной мере сосредоточиться на работе с другими спортсменами. Прежде всего с Туктамышевой.
Тогда наш разговор с тренером начался с чисто технического момента. С очевидной способности его подопечной использовать в прыжках не только собственную силу и резкость, но и скорость разбега так, как это всегда удавалось легендарной прыгунье с шестом Елене Исинбаевой.
«Мы никуда не торопимся?» первым делом поинтересовался собеседник. И, получив отрицательный ответ, безо всяких предисловий стал рассказывать.
Когда я сам заканчивал кататься, мой папа преподаватель теоретической механики помог мне понять, что движения живых и неживых тел подчиняются одним и тем же законам физики. В то время прыжки на льду исполнялись в манере, которую когда-то фигурному катанию привил знаменитый швейцарский тренер Густав Люси. К этому его привели наблюдения за лыжниками, прыгающими с трамплина. Тогда ведь не было задачи выполнять на льду многооборотные прыжки. И именно Люси ввел в обиход прыжки с затягом зависанием в воздухе.
Когда я сам заканчивал кататься, мой папа преподаватель теоретической механики помог мне понять, что движения живых и неживых тел подчиняются одним и тем же законам физики. В то время прыжки на льду исполнялись в манере, которую когда-то фигурному катанию привил знаменитый швейцарский тренер Густав Люси. К этому его привели наблюдения за лыжниками, прыгающими с трамплина. Тогда ведь не было задачи выполнять на льду многооборотные прыжки. И именно Люси ввел в обиход прыжки с затягом зависанием в воздухе.
Став тренером, я начал изучать тему уже гораздо серьезнее, поскольку по существовавшим тогда правилам прыжки были главным элементом мужских программ. Для начала нужно было понять: что, собственно, является более определяющим в прыжках поступательное движение или вращательное. Тот же Карло Фасси (знаменитый итальянский тренер, работавший в США) в свое время объяснял мне, как прыгать аксель в 2,5 оборота. Утверждал, что нужно взлететь как можно выше, причем без вращения, а наверху закрутиться.
Уже тогда это представлялось мне весьма сомнительным, поскольку закрутиться в воздухе, взлетев без вращения, можно только при помощи внешней силы. В общем, я разработал собственную теорию и на ее основе создал целый комплекс упражнений. Эта метода позволила сразу рвануть вперед с Алексеем Урмановым, Олегом Татауровым, Романом Новосельцевым и Алексеем Ягудиным, вы же помните, какая группа была у меня в начале 90-х? Сейчас моими упражнениями пользуется весь мир, я же описал их еще в 1973 году. Эта книга выходила в китайском переводе и в японском у меня даже есть экземпляр. Потом ее нелегально перевели немцы сначала восточные, а потом и западные. Дело в том, что