— Анна, честно, остановись. То у меня ребенок, то анорексия, теперь булимия!
— Прости, прости. Я совсем запуталась. Насчет Дэна. Ты говоришь, вы больше не дружите?
— Не знаю. Я не знаю, дружим мы или нет, потому что я уже не знаю, сколько времени не видела Дэна.
— Женщины, кончайте вы трепаться в кухне, сколько можно? — Папа просовывает голову в дверь. — Пошли смотреть телевизор, раз уж я его приволок.
— Идем, идем.
— А Дэна ты скоро увидишь, — говорит папа. — Я в пабе встретил его папочку и пригласил все семейство к нам на сегодня, на вечер, выпить по случаю Рождества!
Глава 8
ПРИМЕРНАЯ ДЕВОЧКА
— Что ты сделал?! — спрашиваю я.
— Я думал, ты обрадуешься, — теряется папа. — Тебе ведь до смерти хотелось повидать этого молодого человека или нет?
— Нет! То есть… Дело в том, что мне хотелось, чтобы он сам ко мне пришел. А так он подумает, что это я тебя попросила. Ох, папа, как ты мог?
— Да, как ты мог?! — присоединяется ко мне Анна. — Вот бестолковина! Выпить по случаю Рождества? Что выпить? У нас только вино к завтрашнему обеду и несколько банок пива. А все их детишки! Сколько их там — пять, шесть? А еда? Нужно же их как-то угостить. У меня пакет хрустящей картошки и одна банка зеленого горошка. Они это сметут в один момент!
— Пап, Дэн придет? Мне нравится Дэн! Он играет в интересные игры, с ним весело, — говорит Моголь.
— Да, дружок. Дэн придет. Я рад, что хоть кто-то доволен. — Папа сажает Моголя к себе на плечо, и оба они возвращаются к телевизору.
Я говорю:
— Когда они придут, я уйду.
— Не дури, Элли. Куда тебе идти? Ты же не можешь слоняться в одиночестве по горам в темноте.
— Но ты понимаешь, как все это выглядит? О боже, а я как буду выглядеть? Я совсем не взяла с собой приличной одежды.
— И я тоже. Но родные у Дэна не слишком строги по части одежды.
Мы обе зловредно хихикаем. По части одежды семейка Дэна — полный отстой.
— Так чем же все-таки их кормить? — Анна начинает перебирать коробки на кухне. — Придется поехать в деревню и опустошить магазин. Как будто мне больше нечем заняться, честное слово. Я-то надеялась подготовить овощи и нафаршировать индейку к завтрашнему обеду.
— Я этим займусь, — говорю я.
Я чищу картошку и брюссельскую капусту, набиваю фаршем индейку, пока руки не начинают болеть. Потом ополаскиваю лицо в ледяной ванной и пытаюсь привести в порядок волосы. Натягиваю черные джинсы и черную с серебром блузку. Живот все еще кажется мне раздувшимся, и я очень боюсь, что джинсы не налезут — но они застегиваются с легкостью, и блузка уже не натягивается на груди. Видно, я и правда похудела. Довольно основательно…
Возвращается из магазина Анна. Она по-настоящему благодарна мне, особенно после того, как я пожарила на гриле маленькие сосисочки, запихнула начинку в слоеные пирожки и обернула консервированные побеги аспарагуса тоненькими ломтиками черного хлеба. Я красиво раскладываю все это на тарелке, а для детей сооружаю маленькие рожицы из кусочков сыра, ананасов и оливок, уложенных на крекеры. Сама я ни кусочка не откусила и, хоть от слабости меня слегка качает, ощущаю странное волнение. Я добилась своего. Я худею.
Я ХУДЕЮ!
Но мгновенно начинаю казаться себе все толще и толще, когда слышу подъезжающую машину, хлопанье дверей, звук множества голосов.
Анна, папа и Моголь идут встречать гостей. Я держусь сзади, стараясь выглядеть спокойной.
В комнату вваливаются братья и сестры Дэна, одетые в старые самодельные джемперы и мешковатые штаны.