Олег рассчитывал, что правильные выводы Пражик сделает.
Всё, приехали, сказал он, когда их кавалькада остановилась перед караулом гвардейцев, браво отсалютовавшим своему герцогу перед узорными воротами дворцового парка, Тебя к себе в гости не приглашаю, первый раз за всё время пути от особняка обратился он к съежившемуся Пражику, Вали в Неров и продолжай пока выполнять свои обязанности. Но смотри, борода многогрешная, ежели что узнаю
В отсутствие Клейна, адъютантски-секретарские обязанности исполнял отставной гвардейский капитан, весьма уже пожилой, которого порекомендовал барон Шерез Ретер ещё пол-года назад.
Прибыл гонец из Сарской провинции, господин герцог, доложил он, войдя в кабинет, Известия привёз. Вот, он по знаку Олега положил свиток на край стола, И здесь посыльный от баронессы Пален. Можете ли вы сегодня её принять?
Да, скажи, что жду.
Олег отпустил секретаря и развернул свиток, оказавшийся написанным полковником Ашером или кем-то под его диктовку. Записку от Ули он получил сразу по своём прибытии сюда, от одной из малозаметных работниц дворцовых служб, приставленную ко двору Агрием, и ещё не успел её прочесть.
Сестра писала, как курица лапой. Он еле смог продраться через её закорючки. Зато послание Ашера, скорее всего, написанное всё же кем-то из штаб-офицеров, а не им самим, наоборот, было выполнено в вычурном, почти художественном, исполнении, и, от того, читавшееся ещё тяжелее, чем улины каракули.
Нирма, сегодня мы с тобой работать не будем, выйди, строго сказал он, робко постучавшей и, буквально, просочившейся в дверь лейтенанту ниндзя, одетой в костюм работницы секретариата министра Двора, Вечером, после совещания с Гортензией зайдёшь, смягчил он свою позицию, при виде расстроенного лица Нирмы.
Отложив, прочитанные, записку от сестры и свиток, Олег откинулся на спинку кресла, поёрзал, встал и перешёл к окну, где стояло, так полюбившееся ему, кресло-качалка. Думалось в нём гораздо лучше, как бы смешно это не звучало.
Почему-то, вдруг вспомнилась сценка из старого советского фильма «Семнадцать мгновений весны», в которой Штирлиц отмечал 23 февраля, запекая в камине картошку и выпивая в одиночку, под грустную песню о широкой степи.
Водку Олег не любил и в своей прошлой жизни, и не собирался пристраститься к ней в этой. К тому же, заклинания исцеления позволяли снимать всякие пагубные пристрастия.
Но сегодня он решил немного расслабиться. Вызвал дежурную рабыню, которая быстро и аккуратно сервировала столик, украсив его привезённой из особняка водкой последнего, качественного, разлива.
Олег не сильно был удивлён тем, что король или его полководец это, в общем-то, было и не важно отправил его баталии, по-сути, на убой. А никак иначе и не расценить такое решение выставить против трёх наёмных полков и неизвестного количества полков мятежников, а Олег обоснованно предполагал, что таковых будет не меньше трёх, а может даже и больше всего три герцогских баталии. Ведь о том, что при этих баталиях будет сама графиня ри, Шотел, в королевской ставке никто даже не догадывался.
«Кто тому не рад? Вот лежит северянин, вот варяг, а дружина своя цела». Эти слова тмутараканского князя Мстислава после победы над новгородским князем Ярославом, тогда ещё молодым и не Мудрым, ценой гибели союзных черниговских и северских дружин, которых хитрый Мстислав отправил на убой, как сейчас это проделал Лекс, Олег вспомнил не случайно.
Как вспомнил и то, что, в конечном итоге, Мстислав, выиграв битву, проиграл войну. Местечковость приносит пользу на небольшом временном промежутке и на небольших пространствах, когда из большого общего котла черпаешь самое вкусное в пользу себя или своей маленькой компании. Но, в долгую и в длинную, когда котёл надо наполнять, местечковость всегда проигрывает цивилизационному подходу.
Король Лекс этого не понимал, как не понимал, в своё время, в другом мире и тмутараканский князь.
Господину ещё что-нибудь нужно? Олег, погрузившись в свои мысли, только тут заметил, что рабыня до сих пор неслышно находилась в его кабинете и дёрнулась, только когда увидела, что герцог сам себе стал наливать в рюмку.
Нет, не нужно. Ты выйди пока. Если потребуешься, позову.
Олег, внимательно посмотрев на отосланную служанку, немного пожалел, что дал слабину с Нирмой. Но эта мысль была мимолётной. Слишком уж серьёзные известия он получил, и было о чём подумать и без этого.
Уже не в первый раз подумал о необходимости создания какого-нибудь варианта телеграфа. Нет, его почта и фельдегерская связь сейчас работали бесперебойно и, в целом, отвечали требованиям времени.
Вот и эти сведения он получил через каких-то семь дней после их отправки кому другому из местных правителей о таком скажи, так не поверят. Но хотелось бы, конечно, иметь связь и намного быстрей.
Особо катастрофических ожиданий и переживаний за созданную бригаду у него не было всё же там с ними Уля, а она сама по себе этакая армагедонистая, по здешним меркам, вундерваффе, но чувство тревоги у него было.
Но переживал он больше за саму Улю. За то, что ей опять, вместо так ожидаемых ею балов, приходится глотать пыль военных дорог.