Продолжение приключений нашего современника в магическом мире.
Олег, в первой книге, прошёл путь от серва, по-сути, раба до барона. Во второй книге было описано, как он провёл реформы и построил производства, подмял под себя южные баронства, победил армию соседнего королевства и стал имперским графом. В третьей книге рассказано о его победах над врагами из торговой республики и путь Олега до герцога.
Всё это время, с ним его обретённая кровная сестра и верные соратники.
1.0 создание файла Mumz
Серг Усов
Герцог ре, Сфорц
Глава 1
В узкое зарешёченное окошко школьного карцера было видно только небольшое пространство возле дровяного склада. И то, чтобы полюбоваться этим простым и унылым видом, Фрину надо было немного подпрыгнуть, уцепиться за прутья решётки, и подтянуться, что триннадцатилетнему пацану было не так то и просто сделать.
В небольшой, четыре на четыре шага, камере ничего не было, кроме сделанного из того же магического мрамора, из которого была сделана и сама школа, широкого выступа вдоль левой стены, на котором могли спать провинившиеся ученики.
Фрин услышал, как лязгнул засов соседней камеры.
Не проголодались ещё, Крес? Вот, ваш завтрак.
Голос Цадия, пожилого угрюмого раба госпожи Кары, их школьной директрисы, звучал сочувствующе раб жалел всех учеников, которым выпадало какое-нибудь наказание, хотя, именно он, по приказу своей хозяйки, выполнял, помимо обязанностей дворника, ремонтника и истопника, ещё и обязанности тюремщика и экзекутора.
Сочувствие к ученикам не мешало ему относиться и к последним обязанностям всегда ответственно свою хозяйку он не столько боялся, сколько уважал, и все её поручения выполнял добросовестно.
Впрочем, такое отношение к госпоже Каре было и у учеников школы. Всегда выдержанная, ровная в отношении всех учеников, независимо от их происхождения, она не выделяла из них любимчиков. Хотя, Фрин подозревал, что по отношению к нему, она более снисходительна, пусть внешне это никак и не проявлялось.
Тем не менее, Фрин был уверен, что если бы в драке с Кресом участвовал кто-нибудь из других учеников, а не он, то стоянием коленями на горохе и карцером на сутки, наверняка бы не обошлось в столярной мастерской у Цадия, в высокой плетёной корзине рядом с лавкой, всегда были наготове свежие розги.
Так, и Фрин ждёт свой завтрак, бормотал раб, открывая запор двери в его камере, Вот, ешь, сказал он, входя и доставая из большой корзины, из-под крышки, глубокую тарелку, флягу и свёрток, Обедать будешь, я слышал, уже в госпитале.
Одной из причин особого отношения к нему директрисы, как предполагал сам Фрин, было то, что он, будучи, хоть и не сильным, магом, сумел освоить заклинание исцеления. А другой причиной то, что он не отлынивал, ни от занятий, ни от вечерней работы в госпитале, где он помогал лекарям, не обладавшим магическими способностями, лечить больных и раненых.
Пусть он и не обладал такой огромной магической мощью, как у графини Ули ри, Шотел, но магия есть магия даже слабая, как у него, она вытаскивала из объятий смерти, казалось бы, совсем безнадёжных пациентов.
Жаль, что скидок в учёбе ему за это никто не делал, да и за плохое поведение по головке не гладили.
Крес! крикнул он в открытую рабом дверь, когда тот выходил из камеры, Ты меня прости за вчерашнее. Я сам не знаю, чего так разошёлся.
Это ты меня прости, Фрин, глухо раздалось из-за закрытой двери камеры товарища, И спасибо, что исцелил синяки, которые сам и поставил.
Вот, молодцы какие, похвалил их Цадий, закрывая на засов дверь, Тока лучше бы вы вчера друг дружке морды не били, добавил он, уже удаляясь по коридору, В следующий раз, чую, хозяйка точно вас на лавку ко мне отправит.
Голодом в карцере не морили и даже порции тут были не меньше, чем в школьной столовой. Фрин свернул тюфяк, лежащий на мраморном выступе не только голодом морить, но и портить здоровье провинившихся школьников спаньём на холодном камне, никто не собирался и разложил принесённую еду.
Здесь, не в общей школьной столовой, а в одиночестве, он вдруг вспомнил, как первый раз в стенах школы наелся до отвала, и как директриса ругала Лидору, повариху, когда ему стало плохо от переедания.
Фрин старался меньше вспоминать о прошлом, в котором, кроме холода, голода и побоев, практически ничего и не было. Он не знал, ни откуда он родом, ни кто была та женщина, которую он мог бы называть своей матерью.
Осознал Фрин себя, насколько он помнил, в каком-то обозе, который, казалось, бесконечно долго, откуда-то и куда-то ехал. Помнил чью-то красную мужскую рожу, которая постоянно на него кричала. А потом он оказался на одном из постоялых дворов возле города Эллинса, что был на сотню лиг южнее Нимеи, второй столицы Винора.
Но, про географию эту, он узнал уже здесь, в школе. А тогда он был оставлен на том постоялом дворе, где с тех пор и до семи или восьми, он и сам не знал свой точный возраст, лет работал во дворе, убирая мусор и подметая дорожки.
Видимо, тот красномордый мужик, как теперь понимал Фрин, был не очень-то и плохим, раз не охолопил его и не продал в качестве раба кто бы там стал разбираться? а просто бросил.