М-да.
Я же ведунья лесная, забыл? спросила с улыбкой.
Отвечать он не стал, нагнулся, каркас оставшийся от сундука поднял, книги вытряхнул, а опасное хранилище подальше отбросил. Затем на колено опустившись, быстро книги перебрал, каждую в руках подержал, будто искал чего. Да только не искал охрану он с них снимал. Чародейские книги, они часто зачарованы, и тому, кто откроет мало хорошего несут, да только архимагу такое нипочем. С каждой книги чары снял, после встал и ушел обратно к избе, оставляя меня сидеть в задумчивости.
Силен, заметил леший.
Двух архимагов сам убил, тихо сказала я.
Леший суставами потрещал в задумчивости, да и ушел в лес я дерево укрепила, но следить за ним лешему теперь. Долго следить, до тех пор, пока под корнями исполина не пробьется на поверхность родник, но и на том не все еще, проследить надобно, не размоет ли вода почву, верно ли рассчитали мы все.
Я же снова жестоко эксплуатируя месяц, приступила к чтению чародейский язык я знала плохо, но он был подобен языку магическому, а вот его уже я тоже знала плохо. Но мы, ведьмы, народ настойчивый, так что я с энтузиазмом взялась за дело.
К спящему архимагу подобралась бесшумной кошкою, скользнула пальцами по покрывалу, осторожно оттягивая, да только
Ведьма, ты меня домогаться решила? вопросил неведомо как проснувшийся охранябушка.
А то, подтвердила бодро. Размножение, оно, охранябушка, куда проще обучения.
Ну-ну, хмыкнул маг.
Но не мешал, и то хлеб.
Стянув до пояса покрывало, я рубашку задерла по самую печать, хотя по-хорошему снять бы ее, рубашку в смысле, ну и печать тоже.
Посидела, посмотрела, попросила:
На живот перевернись, будь так добр.
Охранябушка взял да и перевернулся. На спину. Мне же досталось крайне сомнительное удовольствие встретится взглядом с синими, такими синими, что почти фиолетового оттенка глазами, и взглядом недобрым.
Ведьма, тихо произнес маг, уймись. Эту печать не снять.
Унялась бы, да только:
Мужик, либо я печать сниму, либо ты мне тут пол леса снесешь и не заметишь! О себе не думаешь, о природе подумай!
Маг выслушал молча, но как высказала все, со спокойной насмешкой произнес:
Есть третий вариант, ведьма. Ты меня убьешь и войдешь в силу.
У меня от слов его руки опустились. Опустилась на край лежанки его, посмотрела с тихой тоской и едва слышно вымолвила:
А ты еще не понял, охранябушка?
Посмотрел недоверчиво, а в глазах уже промелькнуло, проявилось подозрение.
Кевин Ланнерон.
И вроде тихо сказал, а для меня слова его громом небесным прогремели. Как приговор.
Усмехнулась невесело, кивнула, да и повторила просьбу:
На живот перевернись.
Но архимаг даже не пошевелился, лишь смотрел на меня, а что было во взгляде его леший разберет. Я не вглядывалась, я отвернулась и запрокинув голову, на месяц посмотрела не до слез мне сейчас, совсем не до слез.
Быть того не может, ведьма, что-то не так у мага этого было с голосом, говорит вроде тихо, а пробирает до костей, что-то тут не так. Я по вашему следу шел, я следы заклинания видел, я Вас лес поглотил. И раз ты стала лесной ведуньей, значит, ты природная ведьма и
И он осекся.
Вспомнил, стало быть, слова мои.
Вспомнил и понял:
Но ты не природная, тебя лес призвать не мог, ты действительно прирожденная Твою мать!
Резко повернувшись, посмотрела на него с яростью и прошипела:
А вот мать мою не трогай!
Остынь, ведьма, это было ругательство, холодно произнес архимаг.
Я то остыну, тебя, сволочь, сейчас спасу, потом из лесу своего вышвырну, потом остыну!
На живот! прошипела, с трудом ярость сдерживая.
Маг молча перевернулся.
Мне же пришлось снова рубашку задирать, но мучить меня архимаг не стал стянул рубашонку одним рывком через голову, лег, предоставляя мне всего себя, и лишь когда я к коже его притронулась, не к самой печати, а к черным молниям наложенных проклятий, тихо сказал:
Ты же обманула меня, ведьма.
Смотря в чем, не стала оправдываться я.
Усмехнулся, затем произнес:
Если ты прирожденная, значит, лес призвать не могла. Но лес вас поглотил, головой ручаюсь, а значит, силу свою ты на призыв потратила. Так? И это был вовсе не план Кевина Ланнерона, да, ведьма?
Я провела пальцем по черным отметинам, да и не стала молчать:
Охранябушка, родненький, умен ты больно. Так умен, что шанс у тебя есть, хороший такой шанс Стать богаче на парочку проклятий сверху тех, что уже имеются. Не зли меня, маг, просто не зли!
Злить не стал лежал молча, дышал осторожно, стараясь не шевелиться даже, а я устроившись удобнее, проводила пальцем по черным молниям проклятий, незримо повторяя рисунок каждого из них. И уже почти закончила, когда неугомонный этот вдруг высказал:
Лечишь ты хорошо. Слишком хорошо и для ведьмы, и уж тем более для ведуньи лесной. Хорошо лечишь. Лучше целителей.
Ой, а я посмотрю, ты у нас не только умен, а еще и на комплименты горазд. Ох, охранябушка, ой смутил меня старую, протянула язвительно.
Молодую, возразил маг. Очень молодую. Слишком молодую, для того, чтобы настолько овладеть целительским ремеслом. И это притом, что у тебя даже дара нет целительского.