Последний взгляд мой был на месяц.
«В полночь», приказала я месяцу.
И провалилась в сон.
Снился мне лес. Он всегда мне снился лесная ведунья спит, да не так, как кажется. Я спала как трава, как деревья, как земля дремота, не сон, и работа. Лес, он ответственности требует, особенно если это Заповедный лес. И я спала лишь телом, умом бродила по лесу, отслеживая потоки силы, проверяя ручьи, улыбнувшись перебравшейся к нам сегодня семье кротов, заметила, что на одном из холмов земля сходить начала, вслед за ней деревья рухнут, надо бы вмешаться завтра
И вдруг сон мой стал сном!
И я увидела себя, с костяным кинжалом в дрожащих руках Я увидела себя, стоящую на коленях над тем, кто ради меня готов был отдать жизнь.
«Нет ветер срывает хриплый шепот с губ, ветер срывает горькие слезы».
«Да, тихий голос Кевина, нас никто не спасет, Валкирин, никто. Один удар, ты сможешь».
Валкирин та, что выбирает мертвых. Имя, что дала мне Святослава лишь спустя годы, я узнала его значение. В ту страшную ночь уже знала.
«Один удар, Валкирин, быстрее».
«Веся, поправила я, меня зовут Весяна. Меня так назвала мама»
Удар, острый нож в теряющем жизнь теле молодого мага, и слезы падают на его лицо, когда я, склонившись, прикасаюсь губами к его губам.
Его последний поцелуй
Мой самый первый
И яркий свет в глаза.
Что с месяцем? услышала вопрос, едва распахнула мокрые ресницы.
Не сразу поняла, где я, что со мной, и почему на краю моей постели сидит матерый измотанный жизнью мужчина, а потом вспомнила.
Села, слезы вытерла, на месяц глянула, тот, верный друг, луч убрал, свое дело выполнив.
Спасибо, прошептала я месяцу.
А вот затем посмотрела на архимага, да посмотрела вопросительно кровать тут моя была, а его матрас за печкой, ввиду отсутствия теперь у меня прихожей.
Это моя кровать, напомнила несознательному.
Ты плакала, прозвучало в ответ.
Бывает, улыбнулась заверительно. Мы, ведьмы, существа эмоциональные. Спать ступай, охранябушка, и не перечь мне.
В последних словах непререкаемая сталь. Архимаг спорить не стал, поднялся, голову склонил, аки раб опять, и ушел к себе спать, да лег, повернувшись спиной ко мне и прикрывшись почти с головой. Видать обиделся, да не моя печаль в том, мне лес спасать надо, мага этого спасать надо, а потом как-то еще с Лесной Силушкой договариваться еще не знаю как, потом придумаю.
Одеваться долго не стала плащ простой неприметный на плечи, капюшон накинула на голову, туфельки легкие матерчатые, верная клюка в руке, и шагнула я от избушки сразу к холму в лесу.
Там уже ждал леший, он моего леса хранитель, он со мной одни сны видит.
Постояли, глядя на холм, подумали. Поразмыслить было о чем коли вмешаюсь я сейчас, то деревья, могучие великаны, коим еще стоять бы лет сто, а то и двести, погибнут. Да только холм источник подземный разрушает, и рвется он на поверхность, а вода здесь дело нужное молодым деревцам подмога, мелким зверям питье.
Долго с лешим решали, чего делать то будем, как и дубы сохранить, и источнику путь на поверхность дать. И вот казалось бы волшба дело нехитрое, со стороны оно может и так, а на деле сидим с лешим на земле формулы вычерчиваем, давление воды и силу корней высчитываем, да рассчитать надо так, чтобы и волки сыты и овцы целы. Решили. Дело сладили.
К водяному я пришла пошатываясь.
Постояла, на ветру качаясь аки камыши по берегам заводи, от того видать Водя меня не сразу и увидал.
Случилось чего? спросил встревожено, выныривая с глубины.
Ддддерево, укрепппляла, языком едва ворочать могла.
Ну да отойдет скоро, лес он великая сила одной веткой отбирает, другой дает, так что под сосной посижу и в норме буду.
Водяной покивал головой понимающе, вновь на глубину нырнул, вернулся с сундуком, всплеском волны отправил его к моим ногам. Сундук был таков, что на нем и спать можно было бы при желании крышка плоская, в старину такие сундуки делали и служил он частенько и хранилищем и кроватью хозяевам. Да только этот сундук был не простой не ведаю, сколько лет ему было, но веяло тьмой, холодом могильным несло, да привкусом крови на губах.
Зачарованный, подтвердил догадку мою водяной. Сам пытался открыть не вышло.
Кивнула, говорить сейчас трудно было, только позвала лешего мысленно, да клюкой оземь ударила.
Под сосной возле избушки я сначала полежала, посидеть не вышло. Полежать долго тоже охранябушка пришел. Постоял, на меня посмотрел, ушел. Думала спать пошел, оказалось нет прислал ко мне домового с чаем и бутербродами. Надо же, оказывается хлеб еще остался, я думала весь съели.
Когда перекусила, архимаг все же не выдержал, пришел. Постоял. Посмотрел на сундук, на меня, вопросил:
Ведьма, этот хран зачарованный. Его не открыть. Попытаешься все что в нем, уничтожится.
Не учи ученого, высунулся из дерева кот Ученый.
Охраняб на него едва ли поглядел, на меня смотрел предупреждающе.
Спать иди, послала я его. С сундуком сама разберусь, не маленькая.
Однако маг даже не дернулся, вздохнул, сдерживая негодование, и хотел было что-то еще сказать, да не успел я руку к сундуку протянула, дерева мореного коснулась и осыпалось трухой то дерево, остался только каркас стальной, да замок нетронутый. Охраняб потрясенно на меня поглядел, и произнес только: