За учебу принимайся, ведунья, али за размножение самая пора настает, не теряй ночь понапрасну.
И усмехнувшись похабно, исчезла среди деревьев как не было ее, только птенцы расшумелись в гнездах потревоженные. Вот нельзя было без позерства никак, да?!
Что б тебя, прошипела нервно, и аппетит весь пропал как и не было.
А может и не было, кто его знает.
Отдав почти полную тарелку домовому, встала, из-за скамьи выскользнула не потревожив лешего, прошла к печи, за ней, в мешковине схороненная, тетрадь лежала толстая. Изымала с трудом, стена то была последняя, и вроде крепко держалась, а мало ли, осторожность не помешает. Открыла на странице первой, взглядом по нервным строчкам пробежалась, прошла до зубовного скрежета знакомое:
«День первый. Лесная ведунья из меня вышла так себе. Не ахти даже, я бы сказала. Спалила ветки и случайно одну старую ель. Ночевать в лесу плохо. Палить деревья тоже плохо. Заповедная Чаща зараза. Лесная сила гад непонятной половой принадлежности. Все плохо. Утоплюсь».
Тетрадь закрыла. Подумала о том, что ничего не изменилось.
Решила, что за истекшие три с половиной года вообще ничего не изменилось.
Захватила полотенце, ушла топиться.
Ведьма, ты куда? встревожился охранябушка.
К водяному, ответила я.
Размножаться? ехидно поинтересовался кот.
От Силушки Лесной заразился ехидством, не иначе.
Топиться! не оборачиваясь, буркнула я.
И ушла.
На реке сегодня было неожиданно тихо. Я даже остановилась, озираясь непонятливо, но рыба плескалась, в заводи рядом кувшинки цвели, кикиморы помахали приветливо, так что вроде как все в порядке. Но пока до заводи шла, все понять не могла что ж не так-то?!
Дошла, вещи свои сложила на кусту ближнем, рубашку исподнюю не снимала, уже ученая, это я по первости сюда нагишом сунулась, просто не знала еще про водяного, а тот был тем еще типом.
И вот только я, мыло душистое захватив, в воду ступила, как засветилась та, аки папоротник в короткую летнюю ночь, и хоть луны не было на небе, а лунная дорожка возникла, да и повела, серебрясь на воде, прямо к валуну огромному, где возлежал дивный молодец. Плечи у него косая сажень, волосы цвета спелой пшеницы, торс да руки его мышцами бугрятся, взгляд томный, призывный, улыбка в полумраке сверкает ярче месяца
И тебе не хворать, сказала неприветливо, спускаясь в воду.
Водяной местный охальник был тот еще, и где ж такой выискался я по сей день не знала. Однако в столице, в королевском озере водяной был стандартный с зелеными волосами, мутными глазами, скверным характером и вечно недовольной миной на опухшем лице. Стандартный в общем. А этот нет.
Весянушка, что ж ты невесела? Что ж ты рубашку не повесила? низким хриплым голосом вопросил водяной.
Глянула на него исподлобья, и даже отвечать не стала. Водяной сразу смекнул, что дело нечисто, а потому возлежал на валуне молча, пока я чистоту наводила. Вымылась, как есть, в рубашке, волосы промыла, ополоснула, а потом поплыла к водяному, он пододвинулся, освобождая место, руку протянул, помогая на валун взобраться и сесть.
Ну, что опять? спросил, когда дрожать от холода перестала.
Водя, а ты печать магическую снимать умеешь? спросила просто так, ни на что не надеясь.
Просто непростой это был водяной, очень непростой, так что у него многое спросить можно было.
Печать магическую? вопросил водяной, почесав подбородок. Снимал.
Я, резко голову повернув, воззрилась на него с надеждою.
И как? вопросила, едва поняла, что теперь водяной молчать вздумал.
А заводь видишь? тихо спросил Водя.
Я огляделась. Заводь была приличная, да только сейчас я заметила, что на яму она больше похожа, чем на старое русло реки, или же залитый луг. Просто видать давно яма эта появилась, по склонам уже деревья росли не один десяток лет два-три скорее, по берегам камыш везесущий, а то что вода тут была чистая так на дне родник, оттого и мыться здесь было хоть и чисто, но холодно.
Любил я ее, вдруг признался водяной.
Печать? не поверила я.
Водя глянул на меня глазами лунного цвета, усмехнулся и выдавил нехотя:
Эльну, магиню.
Наклонился вперед, руку протянул, прикоснулся пальцем к воде и пошли от той круги, да не простые, а мерцающие, и в кругах тех ожили воспоминания.
Давно это было, начал рассказывать Водя, давно словно и не было уже. Там, он кивнул в сторону реки, стояла башня магическая, прямо посреди реки стояла. От нее к берегу мост вел, да только цельным он не был обрывался, прямо над тем местом, где из воды валуны виднелись.
Как это? не поняла я.
И водяной показал. Башню-крепость посреди реки, мост от башни к берегу ведущий да только берег тогда ближе был, река не столь полноводной и широкой, и на берегом том вторая крепость, и были они как пара. Та, что посреди реки изящная, белокаменная, а та, что на берегу темного камня, монолитная, внушительная. И мост от одной башни к другой, что обрывался на середине, да так что не перепрыгнуть шагов десять пустоты было между двумя половинами моста.
Чародейская академия, сказал Водя указав на светлую башню, а эта вот магическая.
Я с одной башни на другую взгляд перевела, но ничего не поняла.