Нет, не услышала слов последних, повинилась я, прости, пожалуйста, и повтори.
Ульгерда неодобрительно покачала головой и сказала:
Слова твои до всех ведьм дошли. До кого не дошли тем я послание отправила.
Благодарствую, уважительно склонила голову.
И даже Чаща прониклась, сползла побегами лиан в траву, внимательной хищной кошкой подкралась ближе к Ульгерде, та и не заметила Заповедную чащу заприметить не просто, если она не хочет, чтобы ее заприметили.
Да только, едва зараза моя к ведьме подкралась, как травяная шерсть встала дыбом: Опасность!
И уже напряженно я на Ульгерду посмотрелась, вгляделась в глаза ее темные, после на руки поганка, та которую держала ведьма судорожно, она все больше становилась. Неявно, не быстро но я лесная ведунья, я такие вещи вижу.
Заметив взгляд мой, Ульгерда усмехнулась криво, да и сказала:
Принц у нас гостит, не наследный, Анарион. Зятек мой расстарался, все для гостя дорогого сделал, а гость отплатил
Черной неблагодарностью отплатил гость!
И теперь ведьма держала в руках погибель!
За что? вздохом ветра спросила я.
Усмехнулась ведьма, плечами пожала, да все же сказала:
У девочки моей дети красивые, два сына и дочка. Да только сыновья в отца пошли, место свое знают, выше головы прыгать не станут, а Уна в меня, ведьма, природная ведьма, добро и зло сразу видит. Посватался к ней принц, думал девка от счастья летать будет, да только ведьма если и летает, то на метле, отказала она ему. Ведьмаку отказала Ведьмаку А он ей розу подарил на прощание. Как тебе роза, Весяна?
Вот за это и не любят ведьмаков, ни люди, ни нечисть.
Дай, сказала я, и руку протянула.
Ульгерда вскинула голову, посмотрела на меня с сомнением, что в здравом уме пребываю, и вопросила:
Ты умом тронулась, Веся?!
Улыбнулась и напомнила:
Я не тронулась ничем, я Лесная Ведунья. Дай.
Осторожно, недоверчиво передала мне поганку проклятую Ульгерда, зашипела моя личная поганка Заповедная Чаща, весело подмигнула ей я. Я ведьма, это да, но и ведунья лесная, это тоже да, а потому природная магия мне ничем не вредит, а вот я повредить могу, очень даже могу в этой условной «розе» имелась магия ведьмака.
И мне бы расцеловать Ульгерду сейчас, за то что помогла мне сама того не ведая, но целовать с благодарностью и сама ведьма была готова уберегла я ее от смерти, ведь на себя она взяла и проклятия ведьмака и его последствия. А последствия были гадкие. Я крутила поганку, и считывала заговор на бородавки, да не абы какие, а черные, гадкие, болезненные. Заговор на облысение что для девицы любой беда-беда горе горемычное, но на случай, если и обезображенная внучка Ульгерды кому-нибудь да приглянется, в поганке этой еще и заговор на бесплодие присутствовал. А вот это уже жестоко, нечеловечески жестоко. От того и не любят ведьмаков ни среди людей, ни среди нечисти.
Я вот, например, так не смогла. Все оставила заговор на бородавки и облысение, несколько мелких проклятий на неудачу, а вот заговор на бесплодие не смогла. Хотя оно может и зря, не стоит таким как Анарион размножаться, ох и не стоит, наверное. Ну да не мне судить, я не бог, не Земля Матушка, не могу я такой грех на себя брать. Говорят люди не меняются, но все бывает а я так не могу.
Два касания, и вместо поганки в руках моих букет цветов лесных. Ландыши, фиалки, незабудки, листья клевера, заячья трава. Милый букет получился. Одного не хватало.
Ульгерда, нет ли у тебя случаем кожи змеиной? Откуда-нибудь издалече, желательно, да чтобы кожа была сброшена, а змеи уж и не было бы в живых давно.
Ведьма, настороженно взирающая на букетик в руках моих, призадумалась крепко, подол юбки подняла, да на башмаки свои посмотрела. Хорошие были башмаки, а на них для крепости вставки из кожи питона.
Не уверена, что своей смертью помер, сказала я.
Своей, улыбнулась Ульгерда, а если не своей, то давно это было. Шкуру же я нашла, сброшенная она была, и давно это было, в мою весну.
Улыбка у ведьмы стала грустная.
Весна у ведьмы это не молодость, мы и вовсе не стареть можем, весна это пора, когда распускались чувства, когда сердце наполняла любовь.
И вот сидим мы, я, молодая еще, девчонка почитай, и она, старая опытная ведьма а весна прошла уже у нас обеих. Мою погубили, недолгой она была, да растоптали жестоко. Ульгерде повезло любил ее муж, больше жизни любил, и жили они счастливо в браке счастливом, и а впрочем мое ли это дело.
Ботинки снять придется, и сжечь, предупредила ее, да потянулась к коже змеиной.
И пока горели огнем синим ботинки ведьмы недалече, сама Ульгерда с интересом следила за тем, как обрывок кожи змеиной в моих руках превращается в два разнородных предмета алую шелковую ленту, и прядь каштановых светлых почти рыжих волос.
А после я протянула руку к моей личной поганке, из темно-зеленой сплетенной из изумрудной травы кошки, вытянулась ростком лиана, прикоснулась к моей руке. А я старалась не улыбнуться, когда передавала ей образ Анариона, стать, поступь, плечи широкие.
Нравится он мне очень, подарок передай, попросила я чащу.
И тут произошло невиданное моя зараза росток отдернула, и головой кошачьей отрицательно покачала. Я чуть букетик из рук не выронила, а Заповедная чаща, моя Заповедная чаща, нахмурилась, по-кошачьи глаза прищурила, подошла, на задние лапки поднялась, передними к руке моей прикоснулась да и выдала мне образ. Охранябушкин! Без рубашки. И тот, между прочим, не просто так красовался на радость русалкам, которые толпой в три штуки уселись у меня на дворике, а окно рубил! Окно рубил! В моей избе! Окно!