Пей! сурово по-мужски сказал ей брат. Пей, мамка без тебя жить не захочет.
Ох, солнышко, ваша мама без никого из вас жить не захочет с грустью подумала я.
И пользуясь тем, что жена Саврана все еще была на дворе, сняла с головы шапку ведьмовскую, и маску зеленую, улыбнулась девочке и спросила:
Хочешь стать красивой прекрасивой?
Малышка удивленно моргнула.
Вот я раньше была страшная престрашная, а потом выпила воды волшебной и вот! я гордо поправила волосы.
Нечесаная, убрав ладошки от ротика, заметила малышка.
Замечательная какая малышка все замечает.
Так, а расческа сломалась, соврала я.
Маг многозначительно хмыкнул, намекая, что не один он тут детям нагло врет.
Так я свою дам! всполошилась Луняша. У меня гребень костяной, папка из заморской страны привез! Все-все расчесывает! Тебе поможет!
Теперь стыдно стало мне, да.
Договорились, шмыгнула носом расчувствовавшись, а теперь пей давай.
На Луняшу ушло две кружки. В итоге воды в ведре оставалось совсем на дне, когда я повернулась к ребенку. И чуть не выругалась. Матом.
Потому что поил дите не леший, поила Чаща, которая за громадой лешего вполне успешно пряталась, и сейчас вливала в ребенка не только эту ключевую воду, но и молоко! И где только надоить успела?!
Причем заметив, что я ее засекла, Чаща моментом спряталась за лешего и, теперь не отсвечивала от слова вообще совсем никак не выдавая себя ни единым листочком.
Молоко откуда? прошипела я, едва архимаг вынес Луняшку на двор, а мальчик убежал за ними малышку мутило и я точно знала, что будет ее еще и тошнить.
Чаща осторожно выглянула, протянула руку и от нее ко мне мгновенно выросла лиана, коснулась моей щеки и передала зрелище: «Орущая баба, окосевшая коза, и убегающая в лес с крынкой молока голозадая Чаща».
Могла бы и прикрыться! заметила я.
Чаща удивленно на меня уставилась, мол «а что такого, все так ходят».
Ну я не хожу! возмутилась я.
Безразлично пожав плечами, моя заповедная зловредина вернулась к попыткам отбить чужого ребенка. Есть такая фраза «могила исправит», так вот в отношении Чащи эта истина не работает!
Леший, просто убери ее отсюда, попросила я, напяливая маску обратно.
Потому что потом сил на это не будет.
Заповедная попыталась было ерепениться, но леший молча поднял ее на руки, молча понес к двери и так же молча передал на руки пытавшемуся войти архимагу. В следующий миг у мага сильно вытянулось лицо и я не могла винить его за это у кого хочешь вытянется, если кто-то залезет к нему в штаны лианой, на предмет проверки осеменительных способностей.
Можно я ее сожгу? очень тихо спросил мужчина, к его чести стоически переносящий вторжение в свое интимное пространство.
Нельзя, она бессмертная, обрадовала я.
Архимаг развернулся и молча вышел. Леший закрыл дверь.
А я вздохнула и занялась ребенком.
Из избушки меня выносил леший. Как и всегда перекинув через плечо и неся вниз бессильно болтающейся головой. Леший у меня вообще был свойский и никогда особо не церемонился, поэтому у меня и капюшон и шляпа были на завязочках с самого его появления в моем Заповедном лесу.
Нес меня леший как и всегда в лес под какую-нибудь сосну, под сосной я быстрее всего приходила в себя после осушения. А сейчас меня сила выпила досуха, я даже не имела сил сказать хоть что-то жене Саврана. К счастью и не пришлось в доме возмущенно заорал уже совершенно здоровый младенец, и женщина поспешила к ребенку.
Это было последнее, что я видела.
К сожалению, не последнее, что услышала.
Куда ты ее? Эй, с тобой говорят. Стоять!
И тут леший развернулся, да так что меня порывом ветра едва не снесло и прорычал:
У-хо-ди! Беда от тебя, беда с тобой, беда за тобой!
И архимаг застыл.
А леший понес меня дальше в лес, отнес до сосны, уложил под нею, снял маску и перчатки, сел, как умеют только лешие, в позе пня замшелого, на меня посмотрел, вздохнул тяжело и мне не сказал ничего.
Я бы вот ему что-нибудь сказала бы с удовольствием, только не могла. Лежала, раскинув руки, и просила сосну поделиться силой со мной, моей-то не осталось. Сосна была старая и вредная, делиться не хотела и вообще послала бы подальше, не сиди рядом со мной леший ему не перечили. А то сегодня ты ему скажешь «нет», а завтра тебя дровосеки «случайно в самый центр Заповедного леса забредшие» срубят Леший у меня он такой случайно-мстительный.
Зазря ты охраняба моего обидел, сказала я, едва говорить смогла.
Зазря ты его в лес привела, ответила мне лесная нечисть.
Так я привела, мне и обижать, напомнила лешему.
Глазастый пень посмотрел на меня, вздохнул и не стал ничего больше говорить. Ни когда я почти заснула, ни когда подняли меня с земли знакомые руки, да и понесли в сторону дома.
«Пришли» донес до меня ветер.
«Две ловушки поставили», добавил шелест листьев.
«Вино принесли, на пне разместили-и-и-и», добавил, подвывая волк.
Я проснулась и села, открыла глаза. Через ткань, закрывающую меня от солнца, пробивались назойливые лучи, лес гудел и шумел радостный, дневной, приготовившийся к новому развлечению, я лежала у себя во дворе перед избушкой, рядом, в кресле, которого у меня раньше не было, сидел мой раб, и с невозмутимым видом читал мой учебник по охранительной магии.