Откуда-то вынырнув, надзиратель помчался ко мне, спотыкаясь от усердия. За ним с испуганной физиономией показался Осгуд. С другой стороны коридора галопом прискакал охранник с револьвером в руке.
Первоапрельская шутка, осклабился я. Проводите меня в спальню. Я хочу спать. Меня сморил деревенский воздух.
Шут гороховый! прогремел Осгуд.
Надзиратель облегченно захлопотал. Я весело пожелал Вулфу спокойной ночи и побрел в камеру, сопровождаемый бдительным охранником.
Бэзил сидел на койке и причесывался. Он осведомился, из-за чего была шумиха, и я сказал, что со мной случился припадок. Узнав от Бэзила, что свет выключают ровно в девять, я стал приготавливать постель. Пяти газет, по моим подсчетам, должно было с избытком хватить, чтобы застелить койку двойным слоем. Увидев, чем я занимаюсь, Бэзил даже перестал причесываться. Когда я закончил, он сказал, что газеты своим шуршанием не дадут заснуть ни мне, ни ему. Я ответил, что, стоит мне лечь, я мигом усну, как бревно, на что он зловеще отозвался, что в нашем положении это может оказаться не так просто. Тем не менее я довел дело до конца. Где-то поблизости два голоса заспорили, считается ли 22 февраля национальным праздником, и в спор мигом вмешались другие.
Около девяти в замке снова повернули ключ, и надзиратель возвестил, что ко мне пришли.
Черт возьми, ухмыльнулся Бэзил, придется провести сюда телефон.
«Это не Вулф, подумал я. Остаются Уодделл или Бэрроу, но освобождать меня они не собираются, а все остальное может подождать до утра». Я решил проявить характер.
Скажите, что я уже сплю.
Даже при адском тюремном освещении я заметил, что у тюремщика челюсть отвисла.
Разве вы не хотите ее видеть? глупо спросил он.
Ее? пришел мой черед удивляться.
Ну да, вашу сестру.
Черт бы меня побрал! Так это моя обожаемая сестричка!
Я пошел на свидание по двум причинам. Во-первых, из любопытства. Конечно, это могла оказаться Нэнси или даже Каролина, но я вычислил, что это Лили, а удостовериться в своей догадливости можно было, только взглянув на самозванку воочию. Во-вторых, я сознавал, что мой долг отблагодарить посетительницу, кто бы она ни была. В девять часов никаких посещений в тюрьме не допускалось, так что Лили, если это она, должна была изрядно подмазать тюремщиков, а я терпеть не могу, когда деньги тратят попусту. Пожалуй, впервые, припомнил я, кто-то платил за удовольствие меня видеть. Я даже растрогался.
Это оказалась Лили. Старший надзиратель восседал за своим столом и на сей раз не ушел. Лили примостилась на стуле в темном углу, и я подошел к ней.
Привет, сестренка. Я присел рядом.
Знаешь, начала она, вчера я размышляла, что бы с тобой сотворить, но мне и в голову не приходило посадить тебя под замок. Когда тебя выпустят, я, пожалуй, именно так и сделаю. Кстати, когда это произойдет?
Понятия не имею. Во всяком случае, Рождество я надеюсь встретить дома. Как поживают мама, папа, Оскар, Виолет, Артур?
Прекрасно. Здесь уютно?
Потрясающе!
Тебя покормили?
Еще как! У нас свой снабженец.
А деньги у тебя есть?
Сколько угодно. Сколько тебе нужно?
Я серьезно. Она открыла сумочку.
Не надо. Я предостерегающе поднял руку. Джимми Пратт уже дал мне сегодня десять долларов, и я оказался из-за них в тюрьме. Деньги корень зла. Что я могу для тебя сделать?
Милый Эскамильо. Я пришла повидаться с тобой.
Я уже догадался. Ты принесла какое-нибудь постельное белье?
Нет, но могу достать. Тебе нужно?
Нет, спасибо, я просто полюбопытствовал. Мне вполне хватит газет. Но можешь сделать одно одолжение?
Я глаз не сомкну, пока не сделаю тебе одолжение.
Ты можешь не спать в двенадцать часов?
Конечно.
Пожалуйста, позвони в полночь Осгудам и вызови Ниро Вулфа. Скажи ему, что ты миссис Тит Гудвин, что ты только что прилетела из Кливленда и остановилась в Кроуфилде, в отеле. Скажи, что получила от своего сына Арчи телеграмму, в которой сынок сообщил, что сидит в тюрьме, несчастный, всеми брошенный и одинокий. Спроси, какого черта он засадил меня в тюрягу; скажи, что подашь на него в суд и хочешь с ним встретиться рано поутру; еще добавь, что он должен как можно быстрее исправить свою ошибку и искупить вину. Настаивай, что он должен искупить вину. Я замолк и немного подумал. Пожалуй, этого хватит.
Лили кивнула с серьезным видом:
Я усвоила. В этом есть доля правды?
Нет, мне это все приснилось.
В таком случае я готова его хоть сейчас извлечь из постели. Пусть садится в машину, едет в отель и ждет меня. Но лучше в полночь.
Не вздумай. Он убьет меня. Хватит того, что я сказал.
Ладно. Что-нибудь еще?
Нет.
Поцелуй меня.
Не могу, я еще не умывался. Забудь про все, что между нами было. Я должен соблюдать осторожность. Однажды в метро я поцеловал девчонку, и когда она пришла в себя, то оказалась на крыше Эмпайр-стейт-билдинг.
Боже всемогущий! А тебе не приходилось отправлять кого-нибудь прямиком в рай?
Рай кишит ими!
Когда тебя отсюда выпустят?
Не знаю. Спроси Ниро Вулфа, когда будешь звонить ему.
Ну что ж Она пронзила меня взглядом, и я мигом вспомнил, как ощущал себя картофелиной, с которой срезали кожуру. Теперь о том, зачем я пришла. Любой залог, на любую мыслимую сумму, я могу подготовить к одиннадцати утра. Как ты на это смотришь?