Я просто показываю тебе, как это делается, сказал он. Это поможет нам скоротать время. Иногда глаз оказывается быстрее, иногда рука. Здесь испытывается не везение, а искусство. Твой глаз против моей руки. Возможно, ты победишь, но давай попробуем. Это несложно. Под какой ложкой горошина?
Я ответил и угадал. Его проворные пальцы опять забегали, и вновь я угадал. Потом проиграл. Потом выиграл три раза подряд, он засуетился и напустил на себя недовольный вид.
Хватит, Бэзил. Я покачал головой. Я не такой уж умник, но зато отчаянный скряга. К тому же деньги, что ты заметил в бумажнике, не мои, но, даже будь они моими, я все равно жуткий жмот.
Но попробовать-то стоит. Я только хотел
Я упрям, как стадо ослов.
Он весело спрятал ложки и горошину, и дружба была спасена.
В камере начало темнеть, и вскоре включили освещение, от которого стало еще мрачнее. Газету с кричащими заголовками об убийстве на ярмарке можно было читать лишь вблизи дверной решетки, через которую просачивался свет из коридора, поэтому скоро я отказался от этого вредного занятия и посвятил себя Бэзилу. Он явно был неплохой малый. Его схватили в первый же день работы на ярмарке и приговорили к солидному штрафу.
Мои часы показывали без десяти восемь, когда вновь послышались шаги, ключ повернулся в замке и дверь распахнулась. Надзиратель, которого я видел впервые, произнес:
Гудвин? К вам пришли. Он отступил в сторону, чтобы пропустить меня, запер дверь и указал направление по коридору.
В комнате сидели трое: делано суровый Ниро Вулф, хмурый Фредерик Осгуд и встревоженный надзиратель. Я поздоровался.
Пойдем, Олли, подождем снаружи, сказал Осгуд.
Надзиратель что-то промямлил насчет правил, Осгуд вспылил, и они вышли.
Вулф разглядывал меня, поджав губы.
Ну? осведомился он. Где были твои мозги?
Давайте, с горечью начал я, топчите ногами раненого пса. Но при чем тут мозги?! Отпечатки, а не мозги! Отпечатки моих пальцев на бумажнике! Да, я подкупил этого болвана десятью долларами Джимми Пратта. Это я вам когда-нибудь объясню, если меня не сгноят в темнице. Самое же главное, как утверждает полиция, что сегодня утром Бронсон говорил кому-то по телефону, что некий Гудвин избил его и отобрал расписку. Ха-ха-ха! Вам приходилось слышать бо́льшую чушь? Но они не считают меня убийцей. Только думают, что я что-то скрываю. Конечно, если бы я и впрямь забрал у Бронсона расписку и им удалось ее найти
Раз ты ничего у него не брал, они ничего не найдут. Да, кстати
Он полез в карман и достал мой бумажник. Я внимательно осмотрел его, убедился, что внутри нет ничего лишнего, и засунул к себе в карман.
Спасибо. Легко нашли его?
Да. Все оказалось просто. После вашего ухода я рассказал мистеру Уодделлу о моем разговоре с Бронсоном То, что счел важным для него. Когда он ушел, я позвонил в прокуратуру, но ничего выяснить не сумел. В конце концов я дозвонился до мистера Осгуда, и ко мне пришла его дочь. Ее тоже допрашивали, хотя и не столь пристрастно, как мистера Осгуда. Он трудный человек. Почему-то он вбил себе в голову, что ты устроил встречу его дочери с племянником мистера Пратта. Будь осторожен, когда он придет. Вдруг ему взбредет наброситься на тебя с кулаками? Он пообещал держать себя в руках, если я тебя обо всем расспрошу.
Прекрасно. Так вы пришли расспросить меня. А то я удивился, зачем вы пожаловали.
Во-первых Он заколебался, что случалось с ним крайне редко. Во-первых, я тебе кое-что принес. Экономка мистера Осгуда любезно приготовила все это.
Обернувшись, я увидел на столе огромный сверток в коричневой бумаге.
Напильники и веревочные лестницы? предположил я.
Вулф не ответил. Я развернул сверток и нашел внутри подушку, два одеяла и простыни.
Вот как, значит, обстоит дело. Я повернулся к Вулфу. Вы, кажется, упоминали мозги?
Замолчи! сердито буркнул он. Сроду такого не было. Я звонил всюду, обрывал телефоны, грозил, но мистер Уодделл как в воду канул. С тех пор как я узнал, что тебя задержали, он, видимо, нарочно скрывается от меня. А судья не может выпустить тебя под залог без санкции окружного прокурора. Фу! Залог за моего доверенного помощника! Погоди, я доберусь до него! Только придется немного потерпеть.
Ясное дело. Вы станете терпеть у Осгудов, а я в этой вонючей камере, в компании оголтелого уголовника. Клянусь, если он меня не прирежет, я спущу все ваши деньги в скорлупку. Что касается этих спальных принадлежностей, окажите любезность, верните их экономке. Одному Богу известно, сколько мне суждено проторчать здесь, и я не хочу с самого начала завоевать репутацию маменькиного сыночка. Авось переживу.
Ты говорил о деньгах. Это вторая причина моего посещения.
Знаю, у вас вечно нет денег. Сколько вам нужно?
Ну долларов двадцать. Уверяю тебя, Арчи
Ладно уж. Я достал бумажник и великодушно протянул Вулфу двадцатку. Только учтите, что я выйду отсюда вместе с клопами
Когда я работал на австрийское правительство, меня однажды бросили в тюрьму в Болгарии
Я скакнул к двери, открыл ее и завопил во все горло:
Эй, надзиратель! Я совершаю побег!