Струя мыльной пены с никотином под высоким давлением брызнула прямо ему в лицо.
Он захлебнулся, заверещал и отскочил в сторону, совершенно ослепленный. Настал еще один напряженный миг. Моя рука юркнула в карман, молнией вынырнула оттуда, и в мгновение ока я засунул свой бумажник из страусиной кожи в боковой карман пиджака прокурора Уодделла, который шагнул к капитану с недоуменным восклицанием. Больше я не шевелился. Бэрроу схватил носовой платок и принялся утирать глаза. Вокруг послышались сочувственные возгласы. Вулф протянул капитану свой платок и произнес совершенно убитым голосом:
Тысяча извинений, капитан. Моя дурацкая неосторожность. Особого вреда, конечно, не произойдет, но надо
Заткните глотку или я вам ее заткну! На ушах и на подбородке Бэрроу еще поблескивали жемчужные капельки, но глаза он протер. Повернувшись ко мне, он прорычал: Опять твои подлые штучки? Куда ты это выбросил?
Что выбросил? Вы, верно, спятили.
Это я спятил?! Он повернулся к Уодделлу. Что он делал, когда этот толстопузый слизняк залепил мне глаза?
Ничего, сказал Уодделл. Я стоял рядом. Он даже не шелохнулся.
Черта с два! выкрикнул Бэрроу.
Заверяю вас, вставил Вулф, если бы он сдвинулся с места, я бы это заметил. (Бэрроу метнул на него свирепый взгляд.) Я ведь извинился, сэр.
Убирайтесь к чертям! Кстати, как вы относитесь к тому, чтобы прогуляться с нами в прокуратуру?
Гнев омрачил ваш разум, капитан. Вулф сокрушенно покачал головой. Но я вас не виню, хотя ваши поступки неоправданны. Арестовать меня за то, что я случайно обрызгал вас, просто нелепо.
Бэрроу повернулся к нему спиной и обратился к Уодделлу:
Вы утверждаете, что он не двигался с места?
Гудвин? Конечно нет.
И ничего не передавал Вулфу?
Конечно же. Он стоял далеко от него.
Может, он что-нибудь бросил?
Нет.
По обеим сторонам прохода столпилась уже добрая дюжина зевак. Бэрроу воззвал к ним:
Кто-нибудь из вас видел, чтобы этот человек доставал что-нибудь из кармана и передавал толстяку или, быть может, бросил что-нибудь? Не бойтесь говорить. Я капитан Бэрроу. Это важно для следствия.
Одни отрицательно качали головами, другие пожимали плечами и бормотали, что ничего не видели. Одна женщина с двойным подбородком громко сказала:
Я наблюдала за вами. Как вас обрызгали такого и в кино не увидишь, но если бы он что-то бросил или что-нибудь в этом духе, я бы уж наверняка заметила, я ничего не упускаю.
Послышались смешки. Бэрроу оглянулся по сторонам, и мне стало его жалко. Я по-прежнему не двигался. В радиусе шести футов вокруг меня не было ни одного места, куда я бы мог чего-нибудь спрятать. Передо мной стояли скамейки, уставленные горшочками с орхидеями; позади был стол с георгинами; и то и другое довольно далеко от меня.
Тем не менее Бэрроу держался вполне достойно. Он протер платком за ушами и под подбородком и сказал мне:
Вы поедете со мной в прокуратуру. Я собираюсь допросить вас по делу об убийстве Говарда Бронсона. Если вы все еще обдумываете, как разозлить меня, то через двадцать минут я получу ордер на арест
Позвольте мне, вкрадчиво предложил Ниро Вулф. Мы должны как-то загладить свою вину за этот печальный инцидент, капитан. Не настаивай на ордере, Арчи. С полицией нужно сотрудничать.
Как скажете, шеф.
Поезжай. Здесь все равно слишком людно для конфиденциального разговора. Я присоединюсь к вам попозже. Тем временем, мистер Уодделл, если вы можете уделить мне несколько минут, я расскажу вам кое-что важное по делу Клайда Осгуда и мистера Бронсона. Я расспрашивал Бронсона около часа, и мне удалось получить ценные сведения
Вообще-то я собирался поехать с капитаном Бэрроу
Вулф пожал плечами:
Теперь, когда убит и сам Бронсон, это представляется мне вдвойне интересным.
Как вы на это смотрите, капитан?
Делайте что хотите, отмахнулся Бэрроу. С Гудвином я сам управлюсь. По его тону казалось, что ему недостает лишь раскаленной кочерги и тисков для пальцев.
Я скоро приеду, сказал Уодделл.
Когда молодая особа придет за орхидеями, сказал я на прощание Вулфу, объясните ей, что я пошел собирать чернику.
Я скоро приеду, сказал Уодделл.
Когда молодая особа придет за орхидеями, сказал я на прощание Вулфу, объясните ей, что я пошел собирать чернику.
Мы зашагали к выходу. Бэрроу держался чуть сзади, так что его локоть находился дюймах в десяти от моей правой руки свидетельство полицейской выучки. Нас ждала патрульная машина. Мне приказали сесть на переднее сиденье возле полицейского-водителя, а Бэрроу взгромоздился на заднее. Он ни на миг не спускал с меня глаз. Его подозрения, что у меня имелось нечто, от чего я мечтал избавиться, лишь укрепились после выходки Вулфа.
Минут через пять мы подкатили к зданию прокуратуры. Если вчера, сопровождая Осгуда, мы торжественно прошли к Уодделлу через главный вход, то теперь меня ввели через боковой. Темный холл насквозь пропитался табаком и какими-то дезинфицирующими веществами. Полицейский, который шел впереди нас, повернул ручку двери с табличкой «ШЕР Ф» («И» по неведомой причине отсутствовало), и я вошел следом за ним, а за мной Бэрроу. Мы оказались в просторной, тускло освещенной комнате с обшарпанными столами и стульями. За столом в углу сидел лысый, краснолицый джентльмен в очках с золоченой оправой.