А затем был перелёт в Киев и Варшаву. В Ставке Николай провёл больше недели. И всё это время мы просидели на земле поселили нас в каком-то здании казарменного типа. Даже на воздушную разведку ни разу не вылетели, не говоря о чём-то большем. Снова никто нас никуда не выпускал. Единственное, в оцепление, как у Юденича, не взяли. А вот самолёт всё это время находился под неусыпной охраной. Два солдатика постоянно толклись рядом с ним.
А затем был перелёт в Киев и Варшаву. В Ставке Николай провёл больше недели. И всё это время мы просидели на земле поселили нас в каком-то здании казарменного типа. Даже на воздушную разведку ни разу не вылетели, не говоря о чём-то большем. Снова никто нас никуда не выпускал. Единственное, в оцепление, как у Юденича, не взяли. А вот самолёт всё это время находился под неусыпной охраной. Два солдатика постоянно толклись рядом с ним.
У меня так хоть какая-то отрада была. Меня, можно и так сказать, допрашивали. Или расспрашивали. И так и этак будет верно. Пару раз меня выдёргивал к себе Джунковский. Первый раз с вопросами по разбомбленному «Гебену» и двум пороховым заводам, а второй Второй раз выдернул поздним вечером прислал, как всегда, автомобиль.
Каково же было моё удивление, когда в знакомом мне по прошлому посещению кабинете я не только Владимира Фёдоровича увидел, а Николая с матушкой, Марией Фёдоровной. И первый же вопрос, который мне задала Мария Фёдоровна, предварительно выслушав мои приветствия, был о «Гебене». О том самом проклятущем крейсере.
Сергей Викторович, зачем вы его бомбили? Стоит себе корабль в ремонте, ну и пусть стоит. Неужели непонятно было, что он уже никакой опасности не представляет?
Ваше Величество, да понятно всё было. Сам сомневался. А потом знающие люди растолковали, в чём там было дело. Пушки-то с него никто не снимал. А боеприпасы со склада на корабль подвезти дело быстрое. Склады-то те рядом совсем с верфями.
Допустим, кивнула Мария Фёдоровна. А почему тогда второй раз бомбили?
Какой второй раз? удивился даже. Не было никакого второго раза.
Как не было? Вот у меня приказ о повторной бомбардировке, и какую-то бумагу со стола берёт, вчитывается. Потом передаёт его мне.
Не было никакого второго вылета. Пороховые заводы бомбили, это было. Хотя зачем их было бомбить, тоже не понимаю.
Исходя из объяснений штаба, никто на самом деле не рассчитывал на такую молниеносную победу в проливах, вклинился с объяснениями Джунковский, испросив перед этим у императрицы разрешение вмешаться в разговор. Сергею Викторовичу всё правильно сказали. Оттого и «Гебен» бомбили, потому что опасались его ввода в строй. И заводы по той же самой причине сожгли.
Какой ввод в строй? Он же со вскрытыми бортами на бонах стоял? удивился и не удержался я от вопроса. Ладно бы снаряды подвезли и стрелять начали. А причём тут ввод в строй? Глупости какие.
И что? Глубины ведь там небольшие. А вести артиллерийский огонь вскрытые, как вы говорите, борта не мешают. И развернуть его на бонах тоже ведь можно. Вот и решило перестраховаться наше командование на будущее. Убрать самый сильный корабль противника с доски
Почему самый сильный? Скоро ведь наша «Императрица Мария» должна будет со стапелей сойти? не удержался я от уточнения.
Да, «Императрица» сильнее. Но она всё ещё на верфях. И когда со стапелей сойдёт, одному Господу Богу известно, наконец-то включился в разговор Император. А в голосе-то так раздражение и плещет. Чем это я его так рассердил? У-у, как смотрит-то. Сейчас дыру прожжёт.
Всё так плохо, Ваше императорское величество? своим вопросом Джунковский попытался переключить внимание Государя на себя.
Плохо? Нет, Владимир Фёдорович, не просто плохо, а катастрофически плохо! Николай наконец-то отвёл взгляд в сторону, поморщился. Вам ли не знать?
А что специальная комиссия? теперь уже Мария Фёдоровна перехватила эстафету с вопросами.
Я насторожился. Что ещё за специальная комиссия? Та самая, что Николаевские верфи инспектирует? Там же вроде как Остроумов?
Батюшин третьего дня закончил работу. Представил мне подробный отчёт о проделанной работе и выявленных нарушениях и преступлениях. И список виновных в растратах и хищениях. Кроме этого выявлено иностранное влияние со своей агентурой. И социалисты! Как же без них! Да об этом лучше Владимира Фёдоровича спросить. Он всё это лучше меня знает, бросил короткий взгляд на Джунковского Государь.
Да, со списками я ознакомился. Статьи-то у всех в нём представленных расстрельные.
Расстрельные, эхом откликнулся Николай. Ко мне сегодня обратились представители банкиров и промышленников. Просят Да что там просят Прямо требуют помилования всех отмеченных в этом списке!
Прямо всех? уточнил Джунковский. А откуда они про список знают?
Прямо всех? уточнил Джунковский. А откуда они про список знают?
А вот об этом я и хотел вас спросить, Владимир Фёдорович.
Государь осторожно начинает оправдываться Джунковский и замолкает, поймав мой взгляд. Что, Сергей Викторович?
Есть! якобы накрывает меня «очередным предвидением». Вспомнилось относительно недавно читанное, ещё в той действительности. Вот как только фамилию одного из основателей разведки и контрразведки услышал, так и накатили воспоминания. А ведь там не только фигуранты с Николаевских верфей, там и поставки продовольствия в Германию и Турцию через нейтральные страны!