Наверное, мне надо уходить! У вас осталась шкатулка Ксении Федоровны, я хочу ее забрать.
Я встала и направилась к шкафу, в полной тишине открыла его, взяла коробку и поспешила назад.
Эй, эй начал Кузя.
Моя правая нога неожиданно поехала в одну сторону, левая в другую. Я взмахнула руками, но не смогла удержать равновесия и шлепнулась на пол. Шкатулка вылетела из рук, угодила на плитку и превратилась в груду деревяшек.
Коробочка! ахнула Аня и бросилась к обломкам.
Простите, пожалуйста, забормотала я, понятия не имею, как это получилось, поехала, будто на коньках.
Я пытался тебя предупредить, воскликнул Кузя, я там разлил кое-что, а вытереть не успел. Ты прямо в лужицу наступила.
Аня села на пол возле обломков шкатулки спиной ко мне.
Ужасно вышло, чуть не плакала я.
Меня зовут Елена Рыбина, неожиданно произнесла девушка, я родилась в поселке Дворянкино.
Вы о чем? напрягся Дегтярев.
Аня встала, в руках она держала так называемую толстую тетрадь, размером в половину листа А4.
Я пытался тебя предупредить, воскликнул Кузя, я там разлил кое-что, а вытереть не успел. Ты прямо в лужицу наступила.
Аня села на пол возле обломков шкатулки спиной ко мне.
Ужасно вышло, чуть не плакала я.
Меня зовут Елена Рыбина, неожиданно произнесла девушка, я родилась в поселке Дворянкино.
Вы о чем? напрягся Дегтярев.
Аня встала, в руках она держала так называемую толстую тетрадь, размером в половину листа А4.
Смотрите!
Что это? спросила я.
Аня показала на куски шкатулки.
Она не разбилась. Шкатулка ведь что-то вроде пазла, от удара о пол части просто рассыпались. Думаю, их будет трудно сложить без схемы, но можно.
Волкова наклонилась и подняла дно с небольшими штырьками.
Здесь только одна часть целиковая, низ. На нем базируется сборная шкатулка.
Аня снова присела и начала ворошить куски.
Вот! Донышко состоит из двух частей, нижней и верхней, это вроде ящичка. В нем и лежала тетрадь.
Понятия не имела, что в шкатулке есть еще один тайник, обомлела я.
Вероятно, у твоей бабушки была другая модификация, протянул Сеня, китайцы мастера на всякие штуки.
Что в тетради? спросил полковник.
Она вся исписана рукой Ксении Федоровны, ответила Аня, у нее почерк, как в прописи.
Может, нам ее прочитать? Вдруг там есть ответы на интересующие нас вопросы? попросил Сеня.
Конечно, кивнула Волкова, собственно говоря, я уже начала.
Анна села в кресло и повторила:
Меня зовут Елена Рыбина
А потом продолжила:
Мои родители профессиональные алкоголики, дебоширы, хулиганы. В семье было семь детей, я оказалась восьмой. Детство мое голодное, холодное и злое. Можно считать, что так вышло из-за войны, но мой родной поселок расположен в Сибири, туда немцы не дошли. Край богатый, народ всегда жил охотой, рыболовством, огородом. В нашей деревне люди никогда не голодали. Соседские бабы грибы, ягоды собирали, заготовки на зиму делали. Хлеб пекли сами, молоко, творог, простокваша тоже были немагазинные. В лавку ходили только за сахаром и дрожжами. Ну и детей конфетами могли побаловать. А у нас дома пустые полки, родители о хозяйстве не думали, старшие братья-сестры им под стать, с ранних лет выпивать начали. Я же поняла, что надо выбираться из села, уезжать куда подальше. В Москву! Город меня манил, я думала, что там меня ждет счастье. Но как попасть в столицу? Неразрешимая задача для девочки, у которой нет денег даже на автобус до школы: пешком я семь километров на занятия и столько же назад бегала. В сорок четвертом году в Дворянкино приехала новая учительница. Чем ей приглянулась вечно голодная двоечница, не знаю, но Светлана Сергеевна взяла надо мной шефство. Я практически поселилась у нее в избе. Федорова меня кормила, поила, одевала, учила. Я про родителей навсегда забыла. После получения аттестата я осуществила свою мечту: уехала в Москву. Естественно, отправилась я в столицу за счет педагога.
Мечта моя не сбылась, я не поступила ни в один институт. Возвращаться в Дворянкино не хотелось, да и стыдно было перед Федоровой. Денег осталось мало, но я не пожалела рубль, отправила педагогу телеграмму: «Поступила первый курс МГУ факультет журналистики. Пишите мне Главпочтамт до востребования». Ложью я сожгла все мосты, вернуться в Дворянкино теперь уже было невозможно. Пришлось устраиваться в Москве. Признаюсь, я рассчитывала на финансовую помощь учительницы. Каждый день бегала на почтамт в надежде получить перевод. Где-то через неделю получила телеграмму от председателя нашего сельсовета: «Поздравляем поступлением МГУ. Федорова умерла инфаркта через день после твоего отъезда». Рухнули все мои надежды. Я осталась в столице без жилья, денег и знакомых. Что делать?
Глава сорок первая
Аня оторвалась от чтения и прошептала:
Просто не верится, что это писала Ксения Федоровна. Но я узнала ее почерк!
Дальше может обнаружиться не самая приятная информация, пробормотала я.
Я хочу, чтобы мама знала о своих предках, вскинула голову Волкова, и сама желаю быть в курсе дела! Что бы ни выяснилось, это жизнь моей бабушки!
Аня кашлянула и продолжила.