Кирилл взял очередную булочку.
Мать стала у Бори допытываться, почему тот смурной ходит, и он ей все вывалил. У! Что началось! Райка взбесилась, велела Борису ехать вместе с ней к девке, орала:
Мать стала у Бори допытываться, почему тот смурной ходит, и он ей все вывалил. У! Что началось! Райка взбесилась, велела Борису ехать вместе с ней к девке, орала:
Идиот! Только запишешь на себя и до восемнадцати лет платить ей будешь! Да я давно знаю, что она беременная ходила!
Откуда? удивился Боря. Чего мне не сказала?
Оттуда, завизжала Раиса, ты кретин, незачем такому знать, что девка брюхатая.
Мать вытолкала старшего сына за дверь, громко вопя:
Ну, сейчас ей мало не покажется.
Когда они ушли, сестра, наверное, через полчаса стала одеваться, я у нее спросил:
Ты куда?
Она ответила:
Тревожно очень! Предчувствие нехорошее, надо было с ними отправиться. Поеду к этой шалаве.
Ну и я с ней увязался. Да нам с дорогой не повезло. Маршрутку долго ждали, потом Алена упала, ударилась, пришлось на скамейке посидеть, до дома добрались, подъезд перепутали. В конце концов приперлись, поднялись на самый верх, мать и Борю не встретили. Алена позвонила, потом дернула дверь, та открылась. Мы вошли в квартиру. Тишина. Нехорошая такая, вязкая. Сестра прямо посинела, велела мне:
Иди в кухню, осмотрись там, а я по комнатам пробегусь.
Кирилл с шумом выдохнул и продолжил:
Не успел я по коридору пройти, как сестра меня догнала, за плечо схватила.
Тс. Кирюха, скорей!
И тянет меня, я с ней отправился. Мы зашли в комнату, а там на диване мертвая девушка. В кровати ребенок стоит, маленький, молчит.
Алена зашептала:
Кирюха, похоже, ее ножом в шею ткнули. Видишь?
Я вообще ничего сказать не мог. Хорошо, что не блеванул. Сестра не испугалась, деловито так говорит:
Давай тело спрячем. Не хочу, чтобы маму в тюрьму посадили. Это она постаралась, Борька так не сделает. Трус он. Маманина работа, она у нас биолог, анатомию в старших классах преподавала. Видишь, как аккуратно вена на шее вскрыта?
Потом она шкаф открыла и обрадовалась:
О-о-о! Места внизу много.
Я ногами в пол врос, а сестра назад к дивану, на лицо трупа внимательно посмотрела.
Это не Борькина бывшая баба. Похожа на нее, но не она. Ясно, что случилось. Девчонка спала мордой к стене, а Райка ей по шее ножом чикнула, ошиблась, кого-то другого зарезала. Постой тут, поищу простыню, чтобы завернуть тело. Нет, лучше возьму в ванной занавеску для душа, тогда не изгваздаемся.
Я просто удивился: она так спокойно говорила, словно каждый день мертвецов убирает. Сестра ушла, а я стою у дивна, мне страшно, аж жуть!
Вдруг голос из коридора:
Лина, Танюшка до сих пор спит? Я же просила тебя ее через два часа разбудить.
И шаги. Я с перепугу бросился под диван, не помню, как туда пролез. Смотрю в щель между полом и диваном, вижу ступни женские и слышу шепот:
Ангелина, очнись! Мамочки! Боже! Танюша!
Ноги стали туда-сюда бегать, потом исчезли. Стук, шорох, я лежу, боюсь дышать. Хоть был и не совсем взрослый, а сообразил: если меня здесь обнаружат, признают убийцей. Сколько под диваном времени провел, понятия не имею, мне показалось целый год. Потом снова та же баба заговорила:
Позовите Петра Робертовича. Скажите: Сталина на проводе.
Тишина. И снова ее голос.
Петя, я попала в беду. Сегодня, когда к тебе поехала, вызвала Ангелину с Танюшей посидеть. Сейчас домой вошла, а она мертвая! Нет! Типун тебе на язык. Девочка в порядке. Что делать? Уже собрала. Да, все-все взяла. Хорошо. Поняла. А это какой вокзал? Мы поехали. Нас не выгонят? Ясно.
И снова звук шагов, стук двери. Тишина. Но я не вылезал до того момента, как Алена спросила:
Кирюха, ты где?
Она, опять такая деловая, сказала:
Занавески в ванной нет. Берем дохляка с пледом и подушкой.
Мы отнесли тело в шкаф, заперли дверь, ключ там торчал. И ушли. По лестнице спускались, чтобы ни с кем не столкнуться. Но нам ни один человек не повстречался.
Кирилл поднял чашку.
Можно еще кофеечку? Капучино.
Я покорно встала, а гость продолжал:
Когда домой ехали, Алена мне браслет показала, прошептала: «Я в ванной занавеску не нашла, стала в спальне рыться, думала простыню отыскать. Услышала голос, он какую-то Лину звал. Вскочила на подоконник, затаилась за шторами, в щель между полотнищами увидела, как девка вошла, в сумку начала бросать из секретера коробки, потом еще из шкафа шкатулки вытащила. Набила три здоровенные торбы. На пол из одного футлярчика что-то выпало, она не заметила, убежала. Я подождала чуток, спрыгнула на пол, гляжу: браслетик. Если камни настоящие, то на ювелирку можно много чего купить. Только матери не говори, Райка сразу у меня его отнимет.
Ну, я не доносчик, промолчал.
Рассказчик взял из моих рук бокал с шапкой молочной пены.
Все. Когда мы в дом вернулись, мать спросила: «Где шлялись?» Сестра ответила: «Подружка попросила помочь мебель в комнате передвинуть. Я Кирюху с собой взяла, он сильный».
Больше никаких разговоров. Борька потом тайком перевелся в другой институт, уехал в Питер. Алена от матери сбежала, один я с ней остался. Конец истории. Где деньги?