а вторая новость?
ваш коллега фон Дорн, полковник Шурупов и трое солдат пропали, и мы не можем их найти.
Глава 17
41
Наступил март 1943. 608 полк стоял все на той же 8й высоте, которую занял еще в начале прошлой осени. Фронт почти не изменился. Наши с фрицами вели позиционную войну.
Несколько раз фашисты пытались отбить стратегическую высоту, но каждый раз обломовцы ее отстаивали.
Соседней 65 дивизии удалось продвинуться вперед на километр, но дальше они тоже застряли. Периодически немцы совершали кратковременные атаки, пытаясь выровнять фронт, но это им тоже не удавалось.
Так как деревня Любцы оказалась в глубоком тылу целых два километра от батареи, и прикрывалась окопами и 65, и 165 стрелковых дивизий, Евгений Ильич решил восстановить все избы и расселить там своих солдат. Поэтому целыми днями, начиная с октября и почти до нового года, в Любцах пели пилы и стучали топоры, позаимствованные у инженерного отряда. После истории с лошадьми отказать Обломову никто не решался.
Заехавший в ноябре с инспекцией Морозов заметил:
А хорошо у тебя тут, Обломов, и немедленно решил перенести штаб дивизии в Любцы.
У Ильича действительно было все хорошо. Казарма на 300 человек состояла из 10 больших изб. Госпиталь на 50 коек, даже с операционной, штабной дом, пришлось строить даже два, потому что первый был захвачен командиром дивизии. Столовая на 100 человек. В общем, все серьезно.
Госпиталь нужно было оснастить медицинским оборудованием, которого днем с огнем было не сыскать. Однако и тут Ильичу повезло. Мимо Любцов шла дорога, по которой эвакуировались ленинградцы, перебравшиеся через Ладогу. Однажды ночью, в горевшее окно штабного домика, где при свете лучины склонились над картой Обломов и Дорофеев, постучались.
Обломов взял лучину и вышел в сени. Там уже стоял караульный.
товарищ майор, там машина подъехала, кажись доктора. Просятся на ночлег.
ну-ка, пойдем посмотрим, что за машина, Ильич накинул тулуп и вышел на улицу
Там действительно стояла крытая полуторка и тарахтела движком, силясь перекричать пургу. Командир полка подошел к кабине и открыл дверь водителя:
кто тут у вас?
ленинградские врачи, пять человек, со мной шестеро, и оборудование всякое из больницы.
давайте, вылезайте и бегом вон в тот дом, сейчас мы вас накормим и спать уложим. Рядовой!
да, товарищ майор
отведи товарищей медиков в госпиталь, определи их там по койкам, одеяла там, подушки, найдите, а потом, как разместятся, веди их в штабной, тут покормим.
Водитель и пожилой доктор, вышедшие из кабины, помогли вылезти еще четырем медикам, которые почти окоченели в кузове под задубевшим от холода брезентовым тентом.
бегом за солдатом, товарищи. Ваши вещи потом перенесут. Размещайтесь, и милости просим на ужин в штабную избу, прокричал майор вслед бредущим в казарму пассажирам полуторки.
Через полчаса в штаб постучались. Дверь сразу открылась, и давешний караульный пропустил в избу шестерых эвакуированных.
присаживайтесь товарищи! Ильич показал на шесть табуреток, стоявших вокруг стола. Карта была уже убрана.
Ильич и Дорофеев, с помощью бойца, приставленного к медикам, быстро накрыли на стол, стоящими в печи яствами: вареной картошкой, перловой кашей на топленом молоке, кислыми щами с курицей. Еще на стол поставили большой кувшин молока и каравай хлеба.
Ленинградцы глядели на все, не веря своим глазам. Они только вчера выехали из своего города, где уже полтора года не было почти никакой еды.
Боже мой! прошептало укутанное во что-то войлочное медицинское создание это все мы можем съесть?
да, товарищи, это все для вас, присаживайтесь!
Создание сняло варежку и потянулось к дымящейся кастрюле с картошкой, зажало одну картофелину в кулаке и прижало ко рту.
Поняв, что все это взаправду, оставшиеся пять человек тоже расхватали по картофелине и сосредоточено стали ее есть, не чувствуя ожогов.
да, товарищи, это все для вас, присаживайтесь!
Создание сняло варежку и потянулось к дымящейся кастрюле с картошкой, зажало одну картофелину в кулаке и прижало ко рту.
Поняв, что все это взаправду, оставшиеся пять человек тоже расхватали по картофелине и сосредоточено стали ее есть, не чувствуя ожогов.
товарищи, да вы присядьте! Картошки много, всем хватит. Если что, мы еще наварим.
Дорофеев разлил всем по мискам щи и показал на стулья. Но люди продолжали молча жевать картошку.
товарищи, товарищи, сказал пожилой доктор, который сидел в кабине, прошу вас не торопиться, мы можем умереть от заворота кишок. Нам любезно предложили суп. Давайте его поедим. Это позволит нам постепенно приучить желудок к еде.
приучить к еде? переспросил Дорофеев
товарищ, Вы, наверное, не знали, но мы все в Ленинграде голодали. Многие умерли от истощения и голода. Я похоронил жену и двоих своих детей. Если бы не дорога жизни, по которой нас эвакуировали, наверное, до весны бы я не дожил.
вы не спешите, товарищи, ешьте. Мы не будем вас отвлекать, сказал Ильич и позвал Сергей Дорофеева в другую комнату. пусть они побудут без нас, им неловко показывать, как они хотят есть. Не будем их смущать.