Вот это я ответил! Ничего, он понял.
Зовите меня по имени, Рэйден-сан. Ничто так не сближает, как совместная дорога. Нам предстоит увлекательное путешествие, в этом у меня нет сомнений. Чувствую, мы с вами подружимся. И знаете что? Мои предчувствия лучший гадальщик в Чистой Земле. Они еще ни разу меня не обманывали.
Да, господин инспектор!
Вы плохо расслышали меня? Повторите, как следует.
Да, Хигаси-сан!
Старший дознаватель Сэки стоял за спиной инспектора с каменным лицом. За время службы я успел изучить характер господина Сэки. Камень камнем, а под камнем-то он скорчил такую рожу, что меня пробил холодный пот. Что бы это значило, а?
Да, господин инспектор!
Погрузили труп в паланкин? Не прекословили?
Да, господин инспектор! Нет, господин инспектор!
Вот это я ответил! Ничего, он понял.
Зовите меня по имени, Рэйден-сан. Ничто так не сближает, как совместная дорога. Нам предстоит увлекательное путешествие, в этом у меня нет сомнений. Чувствую, мы с вами подружимся. И знаете что? Мои предчувствия лучший гадальщик в Чистой Земле. Они еще ни разу меня не обманывали.
Да, господин инспектор!
Вы плохо расслышали меня? Повторите, как следует.
Да, Хигаси-сан!
Старший дознаватель Сэки стоял за спиной инспектора с каменным лицом. За время службы я успел изучить характер господина Сэки. Камень камнем, а под камнем-то он скорчил такую рожу, что меня пробил холодный пот. Что бы это значило, а?
Инспектор повернулся к старшему дознавателю:
Я еду с вами.
Это лишнее, возразил господин Сэки. В это время года дороги трудны.
Полагаете, я боюсь трудностей?
Я не хочу подвергать вас лишениям.
У него не было полномочий запретить инспектору эту поездку. Но тон Сэки Осаму ясно говорил, что старший дознаватель пытается сохранить лицо, показывая, кто главный в нашем маленьком отряде.
Я ценю ваше отношение ко мне, господин Куросава расплылся в улыбке, такой сладкой, что ее можно было класть в пирожки вместо начинки. И все же я готов рискнуть. До совещания я планировал остаться в Акаяме, ожидая вашего возвращения. Теперь же я передумал. Я не стану обременительным спутником, Сэки-сан. Все ваши приказы, обращенные ко мне, будут выполнены без промедления. Умоляю принять мою скромную компанию!
И тогда с большим, замечу, опозданием! я понял, кого Зимняя Хризантема поила чаем, развязывающим язык. Уверен, чай заваривался не только для господина Куросавы, но для господина Куросавы в первую очередь. Я понял это сейчас, а инспектор раньше, прячась за ширмой и слушая мой доклад.
3. «Записки на облаках», сделанные в разное время монахом Иссэном из Вакаикуса
Когда я был ребенком, не достигшим совершеннолетия, у моего отца собрались гости. Насытившись и выпив саке, они предались стихосложению. Я думал, что меня прогонят, но нет, мое общество пришлось гостям по душе. Впрочем, в детстве я был тихим и скромным мальчиком.
Вскоре мой отец воскликнул:
Стихи это прекрасно! Но прекрасный инструмент все же инструмент. Что можно делать с помощью стихов?
Зарабатывать себе на жизнь, рассмеялся кто-то из гостей.
Достичь славы!
Соблазнить женщину!
Развеселиться, если загрустил!
Проникнуть в суть вещей, сказал мой отец.
Все замолчали.
Мы сидим в тепле и уюте, продолжил отец. За стенами нашего дома бушует гроза. Слышите гром? У нас есть слово, которое мы понимаем как «гром».
Но мы понимаем его также как «молнию», вмешался дядюшка Тори, наш сосед.
Отец кивнул:
Это так. Слово «гром» обозначает еще и молнию, которая бегает в тучах. Она бегает, но пока что не ударила. Когда же молния ударит в сосну, растущую на холме, когда она спустится с небес на землю, мы назовем ее совсем другим словом. Молния до удара и молния после удара две разных молнии, два разных слова. Выходит, любой из нас вчера и он же сегодня два разных человека. Жаль, что мы не меняем имена каждый миг. Не это ли суть вещей?
Все замолчали, а потом удивились. Не словам отца, нет! Просто в тот день я сложил свое первое трехстишье:
Молния в тучах,
Молния в древесине.
Путь меняет все.
4. «Я буду ждать твоего возвращения»
Остров Девяти Смертей.
Таких островов в Чистой Земле десять или двенадцать, точно не знаю. Все они называются одинаково, как если бы мы говорили не о дюжине, а об одном-единственном, каким матери пугают непослушных детей. Наш остров расположен в десяти с лишним ри[33] от северо-восточного побережья Госю. В сущности, это даже не остров, а кучка голых скал, надводная часть вулкана, сокрытого в пучине.
Скудная растительность. Мерзкий климат.
Вулкан дает о себе знать чаще, чем хотелось бы. Когда Идзанаги, бог-творец, рассек своего сына Кагуцути, бога огня, мечом на восемь частей, которые превратились в вулканы наш вулкан не вошел в их число. Но нет сомнений, что и ему досталась частица плоти огненного божества. Последний раз он извергался семь лет назад. Тогда, помимо ссыльных, населявших остров, погибло торговое судно с грузом «черного риса». Корабль разбился в щепки и затонул, никто из команды не спасся. Болтают, что во время извержения вода делается темно-зеленой, как сосновая хвоя, и всякий, кто утонет в этой воде, обретет бессмертие. Не знаю, так ли это. Ни один из утонувших моряков не вернулся, чтобы подтвердить или опровергнуть слухи.