Теруко кивнула.
В аптеке есть кто-нибудь?
Теруко отчаянно замотала головой.
Носильщики?
Гейша взглянула на задние ворота. Они были плотно закрыты. В заборе также не было щелей, сквозь которые случайный зритель мог подсмотреть за убийством.
Они ничего не видели. Это хорошо, дочь моя, небеса благоволят к нам.
Теруко знала: это больше не Акеми. Но принять гейшу как чужого человека? Нет, сделать это она не могла. Во всяком случае, не могла это сделать до конца, с жуткой необратимостью.
Ты взволнована, дочь моя. Сиди и молчи.
Взгляд гейши затуманился. Казалось, Тэнси вспоминает что-то, что не принадлежало к его мужским, его былым воспоминаниям. Так вор роется в чужой усадьбе, безошибочно отыскивая ценности и дорогую одежду.
Ничего не случилось, я вскоре оставлю тебя. Что бы ни произошло здесь, что ни произойдет дальше, вся вина лежит на мне и этой женщине. Ты чиста и непорочна, так и запомни. Я не помяну тебя даже под пытками.
Ко взгляду Акеми вернулась острота и цепкость. Гейша приблизилась к воротам, распахнула створки.
Эй! Идите сюда!
Позже Теруко удивится тому, что носильщики без возражений исполнили приказ Акеми. Не боясь скверны, взять труп? Погрузить его в паланкин? Задернуть шторки, чтобы никто не увидел страшную ношу? Крылось в этом нечто большее, чем простое подчинение работников своей нанимательнице. Но тогда дочери аптекаря было не до размышлений. Теруко не изумило даже поведение Тэнси нимало не смущаясь близостью покойника, гейша забралась в паланкин и постучала по бортику, веля носильщикам отправляться в путь.
Куда они направились, Теруко не знала. В этот момент она все-таки лишилась чувств. К счастью, ненадолго когда Йори вернулся от стекольщика, Теруко уже пришла в себя.
4. «Это знак, божественное знамение!»
Зонтик, пробормотал я. Он соврал про зонтик.
Зонтик?
По-моему, я удивил Теруко больше, чем гибель Тэнси от чашки чая. Играй мы в «Сто страшных историй», когда каждый рассказчик, завершив свою повесть, гасит свечу история дочери аптекаря вошла бы в десятку последних, самых страшных. И что же? Я выслушал ее до конца и заговорил про какой-то ничтожный зонт?!
На допросе Тэнси сказал мне, что Акеми убила его зонтиком. Ткнула, возмущенная неуклюжестью деревенского увальня, попала в какую-то уязвимую точку на теле Он ничего не говорил про чай. Он не помянул тебя, Теруко. Как ты сказала? «Ничего не случилось, я вскоре оставлю тебя» Так?
На допросе Тэнси сказал мне, что Акеми убила его зонтиком. Ткнула, возмущенная неуклюжестью деревенского увальня, попала в какую-то уязвимую точку на теле Он ничего не говорил про чай. Он не помянул тебя, Теруко. Как ты сказала? «Ничего не случилось, я вскоре оставлю тебя» Так?
Девушка кивнула. В глазах Теруко стояли слезы.
«Вся вина, она повторяла слова мельника, как молитву, лежит на мне и этой женщине. Ты чиста и непорочна, так и запомни. Я не помяну тебя даже под пытками» Он сдержал слово. Он скрыл правду, чтобы спасти меня. Он святой, он действительно Тэнси, посланец небес!
Я вспомнил допрос. На святого мельник походил не больше, чем я на императора. И все же Лгал, покрывая Теруко. Должно быть, душа его чище, чем я предположил вначале. Сел в паланкин рядом с трупом, зная, что его в любой момент могут разоблачить. Это говорит о большой отваге. Ну да, а ограбление дома гейши о большой предприимчивости!
Носильщики. Почему труп их не смутил? Настолько верны хозяйке?! Надо будет найти носильщиков, расспросить. Пусть подтвердят слова Теруко или опровергнут
Стой, глупец!
Дело закрыто. Святой или грешник, мельник Тэнси в теле гейши Акеми сослан на остров Девяти Смертей. Вероятно, он уже умер от голода, холода, жажды. Или пребывает в чьем-то теле, убит одним из обитателей острова. Говорят, случайности такого рода обычное дело для ссылки, заменяющей казнь. А даже если он жив
Я представил, как являюсь к господину Сэки. Говорю, что закрытое дело надо открыть вновь. Что появились обстоятельства, заставляющие усомниться в словах мельника. Что, вероятно, он умер не так, а этак. Да, Сэки-сан, гейша убила его не зонтиком, а чашкой чая! Да, не возле рынка, а на заднем дворе аптеки! Это очень важно. Я бы хотел выяснить подробности, не возражаете?
Вообразив, что ответит мне старший дознаватель, я аж зажмурился от страха. Мне за такое голову снимут! Ну, хорошо, не снимут. Охота господину Сэки дарить мне свое тело! Не снимут, но намылят так, что до следующей весны не отмоюсь.
Святой, истинный небожитель, из глаз Теруко текли слезы. На щеках вспыхнули красные пятна, как если бы дочь аптекаря заболела лихорадкой. Милосердный бодисаттва! Это знак, божественное знамение! Теперь я непременно уйду в монахини, иного пути нет. Рэйден-сан, спасибо! Если бы не вы, я и не поняла бы, что ко мне, отмеченной проклятием, явился святой
Я не знал, что сказать. Слова не шли на язык.
Глава третья. Путь меняет все
1. «Прикажите мне покончить с собой!»
Известие, которое я должен вам сообщить, самого неприятного свойства. Собирайтесь в дорогу, завтра мы выезжаем. Разумеется, вместе со слугами, это не стоит отдельного упоминания.