Если вы все расскажете, мне придется убить его.
В ее глазах появился испуг. Он постарался ее успокоить.
— Я пошутил, — натянуто улыбнулся он.
Она недоверчиво посмотрела на него.
— На шутку это как-то не похоже. Вы вроде бы и шутите, но в вас есть что-то от странствующего рыцаря, от Дон Кихота.
— Но на мне нет сверкающих доспехов. Может, мне позаимствовать вот эти, из папье-маше, а уж потом я вызову на бой Джеймса Файли.
— На самом деле, — она опустила глаза, — он не совершил ничего такого… — Она остановилась и подавила странный смешок. — Он позволил себе не более того, что сделали вы.
Удивление и досада на мгновение парализовали Дерека.
Ему пришлось прикусить язык, чтобы не выругаться. Вообще-то это было не так страшно, как могло бы быть, но все же — Файли ее поцеловал! Эта грязная свинья! Он позволил себе поцеловать ее! Не имело никакого значения то, что этот человек сделал то же самое, что и он. Если бы Файли пришел сейчас сюда, Дерек не задумываясь схватил бы его за горло.
Синтия не спускала с него глаз. Она, должно быть, поняла по его лицу, какие его обуревают чувства, улыбнувшись не по годам мудрой улыбкой.
— Вы считаете, что сэр Джеймс не имел права… — тихо произнесла она. — Не имел права ко мне прикасаться?
— Да, — с трудом выдавал Дерек. — Извините меня, ради Бога! Понимаю, из моих уст это звучит абсурдно, но я ничего не могу с собой поделать.
Улыбка заиграла на ее губах.
— Но я не вижу здесь никакого абсурда. Я совершенно с вами согласна. Он не имел права ко мне прикасаться. И тем более меня целовать.
— Синтия, мне стыдно. — Он обнял ладонями ее лицо.
Ее щеки были мягкими, как у младенца. Его сердце переполняло раскаяние, такое острое, что граничило с горем. — У меня тоже не было права целовать вас. — Он открыл было рот, чтобы еще раз извиниться, но она опередила его, нежно приложив палец к его губам.
— Нет, вы имели право, — прошептала она тихо. Не ослышался ли он? — У вас было на это полное право.
Раскаяние было тотчас забыто. Оно растопилось в благоговении. Ему стало трудно дышать.
— Неужели это возможно?
На него смотрели голубые, как утреннее небо, глаза.
— Не знаю. — Синтия немного смутилась. — Не знаю, — повторила она с робкой улыбкой. — Некоторые вещи трудно объяснить. Они просто есть.
Он поцеловал ее еще раз. И еще.
Потом ему стало не хватать воздуха, и он от нее оторвался, но только для того, чтобы снова обнять и поцеловать, но Синтия резко отстранилась, тяжело дыша.
— Я не могу… О, который сейчас час? — Она выпрямилась. Вид у нее был ошеломленный. — Что же это я делаю?
— Целуете меня, — глухо ответил он. Очевидно, то, что ей еще предстояло сделать, было еще более важным. Он потянулся к ней, но она отклонилась.
От поцелуев ее лицо заметно порозовело. Она выглядела обворожительно, в смущении прижав ладони к щекам.
— Боже милостивый! Я еще никогда в жизни… Я хочу сказать… Ах, это просто безумие! Я вас даже не знаю.
Но на этот счет у Дерека не было сомнений.
— Вы меня знаете. — Опьяненный ее поцелуями, он глупо улыбнулся и заправил ей в прическу выбившийся локон. — В этом можете не сомневаться, Синтия.
Она засмеялась, как будто соглашаясь с ним вопреки здравому смыслу.
— Возможно, вы и правы. Что в имени твоем? — непринужденно спросила она.
Внутренне содрогнувшись, он узнал эти слова. Она не только цитировала Шекспира, но и ту самую пьесу [1] .
— И все же мне бы хотелось его узнать.
— Разумеется. Какой я болван! — Он откинул волосы со лба и попытался собраться с мыслями. — Меня зовут Уиттакер. Дерек Уиттакер. Вряд ли есть необходимость добавить — я весь к вашим услугам.
Лицо Синтии снова просияло.
— Дерек Уиттакер, — повторила она. Никогда еще его имя не звучало так сладостно. — А я Синтия Фицуильям.