Терпеть его шутки в тот момент, когда все ее тело от макушки до пят пронизано болью, – это уж слишком.
– Значит, это благодаря доброй английской говядине вы ведете себя как дикий буйвол, – парировала она.
– Нет, как раз из-за ее недостатка в работном доме. Впрочем, там никакого мяса не было. Когда мальчишка голоден, он и маму родную продаст за тарелку бульона, куда уж там заботиться о манерах.
Он сказал об этом просто, как о чем-то естественном. Можно было подумать, будто все мальчики из работных домов впоследствии становятся преуспевающими дельцами.
– Но ведь вы могли научиться манерам позже, когда… попали в хорошее общество.
– Хорошее общество? – Он засмеялся. – Вы имеете в виду контрабандистов? Или речь идет о временах, когда Грифф взял меня на работу, и я стал посредником между ним и своими старыми дружками? – Он прищурился: – Погодите-ка, кажется, я знаю, кого вы имеете в виду. Моих деловых партнеров, таких как граф Монтфорт, которого вы видели в моем офисе. Вот что для вас хорошее общество – сиятельный граф и все его девушки легкого поведения. Ведь он именно таких любит. Где, по-вашему, я с ним познакомился? Он может хвастать своими изящными манерами перед такими барышнями, как вы, но, будьте уверены, с него слетает весь лоск, когда он забавляется с девчонками миссис Берд.
– Кто такая миссис Берд? – Вопрос слетел с ее языка раньше, чем она поняла, какого сорта должна быть эта женщина.
Он снисходительно улыбнулся:
– Скажем так, это не та дама, с которой вам стоит когда-нибудь познакомиться.
– Почему же? Не так давно я ведь встречалась с одной девушкой легкого поведения.
Боже, неужели она это сказала? Благовоспитанные молодые леди никогда не упоминают о женщинах дурной репутации, особенно в присутствии мужчин.
Его бровь удивленно взлетела вверх, что сделало его еще более привлекательным, чем обычно. Он откинулся назад.
– Я уже второй раз слышу упоминание о Сэлл. Она так сильно вас задела?
– С чего бы это? – Но Сэлл действительно не выходила у нее из головы. И почему ее должны волновать особы, расхаживающие голышом по спальне этого бесстыдника?
– А может, вам просто любопытно?
– Что… что вы имеете в виду?
– То, чем занимаются эти женщины. Наедине с мужчинами.
Хелена почувствовала, как горит ее лицо.
– Я бы ни за что в жизни не стала об этом думать.
– Да неужели?
– Уверяю вас.
Но она думала, и он это знал. Глумливая улыбка не сходила с его лица. Каким-то образом он проник во все тайные уголки ее души и видел, что ей… интересно то, чем занимаются эти женщины.
И было любопытно с тех самых пор, когда она в первый раз приехала в Лондон. Тогда Хелену стало пора вывозить в свет, и папа отвез ее в город. Они ехали в коляске на бал, и тут впереди она увидела женщину, стоявшую у фонаря и беседующую с джентльменом. Это был дурной район, и папа всегда плотно задергивал шторы, когда они его проезжали, но тем вечером он забыл это сделать, занятый своими мыслями.
Прошел не один год, но Хелена отчетливо помнила каждую деталь той сцены. Хотя мужчина был довольно красив, ее внимание привлекла именно женщина. Тусклый свет фонаря освещал ее красное платье с глубоким вырезом, настолько откровенным, что ее грудь была почти полностью видна.
Когда-то давно было модно носить обтягивающие газовые платья, но огненный наряд женщины выглядел как ее вторая кожа. Подобно любовному огню, он охватывал ее тело, выставляя напоказ самые неприличные места, не оставляя простора для воображения.
Однако одежда была не самой шокирующей деталью картины. Когда коляска приблизилась, мужчина наклонился, чтобы поцеловать женщину. Одновременно он проник рукой в вырез ее платья и начал ласкать грудь. Похоже, он совсем не стеснялся прохожих.