Уилл непроизвольно посмотрел на сэра Дэниела, сделавшего почти незаметное движение пальцем, которое тем не менее дало юноше понять, что теперь он свободен от каких-либо обязательств.
— Еще вина, Генриетта? — Дэниел вновь наполнил ее кубок. — Если хочешь, мы завтра посмотрим львов на базаре.
— Пожалуй. — Она пила вино маленькими глотками. — Но мне хотелось бы утром поваляться в постели. Это такая роскошь. Никуда не надо ехать, и ничего не надо делать.
— Не думал, что ты такая любительница поспать, — смеясь, сказал Дэниел. — Однако если хочешь, так и будет. До полудня мне надо сделать кое-какие дела в городе, Я вернусь к обеду, и тогда мы пойдем погулять.
— Прекрасный план, сэр. Когда ты собираешься уезжать, Уилл? — Голос ее был совершенно спокойным, выражение лица невозмутимым. Можно было предполагать что угодно, но только сама Генриетта знала, какая пустота открылась перед ней после утраты последней надежды. Уилл был ее спасением. А теперь она должна полагаться только на себя. Эта мысль придала ей новые силы. Тщетные надежды истощают, решила она, беря тарталетку с сыром. Они отвлекают внимание. С этого момента она будет руководствоваться только реальностью.
— Может быть, я тоже пойду с тобой на базар, — сказал Уилл, пытаясь говорить бодрым тоном. — Я не видел львов, а говорят, они просто чудо. Их привезли из Африки. Я могу поехать в Оксфордшир и на следующий день.
— Тогда ты можешь составить компанию Генриетте утром, — охотно согласился Дэниел. — Кажется, она решила улыбаться завтра весь день.
— По крайней мере до десяти я буду хмурой, — заявила Генриетта.
— Но не позже. Полагаю, тебя не придется насильно поднимать. — Дэниел встал и зажег маленькую свечу, стоявшую на дубовом буфете. — Ты устала, детка. Спокойной ночи.
Генриетта взяла свечу, подождала секунду поклона, который казался уместным в этой ситуации, но, не дождавшись его и получив в ответ только улыбку, пожелала обоим мужчинам спокойной ночи и покинула гостиную.
«Эта чертова скотина едва держится на ногах, — подумал сэр Эшби уже, наверное, в десятый раз за последний час. — В Везерби ничего нельзя покупать». Сэр Джеральд безжалостно пришпорил взмыленные, тяжело вздымающиеся бока лошади, и на ее губах выступила пена, когда она попыталась ускорить шаг.
Сэр Джеральд раздраженно оглядывал лондонские улицы. Он терпеть не мог города. Ему не нравился Оксфорд, но столица была еще хуже — настоящее вонючее пристанище воров. И кто такой этот Дэниел Драммонд, баронет, опекавший Генриетту? Письмо было достаточно вежливым, грамотно написано, но в нем не было подробностей. Надо, конечно, попытаться скрыть распутство своей дочери. Леди Мэри утверждает, что на девчонку еще можно повлиять, и если через девять месяцев она не родит ублюдка, то есть надежда убедить сэра Реджинальда в ее непорочности. Можно сочинить историю о поездке Генриетты к родственникам, и если заставить эту шлюшку быть послушной, то еще не все потеряно. Отсутствие девственности можно скрыть в брачную ночь… и сэр Реджинальд ничего не узнает, если, конечно, она не зачала ублюдка. Осберты утверждают, что Уилл не принимал участия в исчезновении Генриетты, но сэр Джеральд и леди Мэри знали больше о причине ее побега. Последние два года Генриетта мечтала о браке с этим юношей, и ни слова, ни побои не могли повлиять на ее решение. Но если они совершили глупость и сбежали, с этим легко справиться. Ни один суд в стране не признает действительным брак между несовершеннолетними без согласия родителей. Если только у них не должен родиться ребенок.
Неожиданно из переулка выскочил маленький мальчишка, и лошадь сэра Джеральда резко шарахнулась в сторону, прервав его размышления.