По приказу Набокова постами перекрыли все возможные подходы к станции. На сопках у Слюдянки выставили наблюдателей.
Командиры обсуждали, что делать дальше. Склонились к мнению, что необходимо выяснить силы и возможности неизвестного противника. И узнать, кто это!!!
Если это небольшая группировка, начальник штаба Меньшиков посмотрел в глаза Набокову. То мы с ней справимся и пройдём дальше, восстановив пути, тем более, что тщательность здесь не нужна. Поезда по-прежнему стоят на воздухе. Неизвестные существа ещё не покинули нас. Если же дорога окажется непроходимой из-за сопротивления противника, надо пробовать обход по БАМу, через Братск. С предварительной разведкой, конечно. Сейчас предлагаю создать здесь укреплённый лагерь, доставить пригодное вооружение с разбитых поездов, восстанавливать силы. Если же пройти на восток не удастся, вернуться обратно на Урал.
Я думаю, что нашим в Улан-Удэ надо сообщить о возможности прохода к нам по БАМу, прохрипел контуженный в шею комброн «Фантомаса» Адам Зейдлиц. Будем надеяться, что противник не атакует их сегодня ночью.
Всё ясно, командиры, Набоков осмотрел присутствующих. Принимаю решение. Распыляться не будем. Все остаёмся пока здесь. Ведём усиленную разведку, пешую и воздушную. Чиним пути. Если их не удастся восстановить в случае активного сопротивления противника, идём на БАМ. Завтра, кровь из носу, вертолётчики должны найти наших в Улан-Удэ. Пусть разведают ситуацию со своей стороны. Избегать столкновений, беречь людей! Если соединиться не получится здесь, тоже пусть прорываются на БАМ. Стрелков достаточно для охраны? обратился он к начальнику штаба. Если не хватит, командирам поездов выделить людей. Освободить от нарядов медиков, механиков, артиллеристов, пилотов. И ещё. Сергей, он глянул на Меньшикова. Возьми людей, надо могилы копать, начальник штаба кивнул. Руслан потёр подбородок, помолчал секунду, поднял голову и спросил: Вопросы?
Все промолчали, Руслан встал, за ним поднялись остальные и разошлись по своим эшелонам. Забот сегодня хватало у всех. Такого разгрома бывалые бойцы конвоя не испытывали давно. Надо было ободрить подчинённых и позаботиться о раненых, приготовлении пищи, обеспечении боеприпасами и заняться прочими военными делами. И рыть могилы, последний окоп для погибших товарищей.
После полуночи, Львова, как-то незаметно и даже естественно обосновавшаяся в вагоне Набокова, сообщила ему, забежавшему за табаком, сногсшибательную новость.
Ты читал отчёт о первой беседе с Данияром, шаманом Батырбая? спросила она.
Вот была ты нормальным контрразведчиком, и вопросы задавала нормально, Руслан усмехнулся. А сейчас сразу видно, женщина домашняя. Начала нудить, читал, не читал. Знаешь ведь, что читал! Говори, что хотела, быстро только. Даже не говори, а докладывай!
Татьяна Сергеевна вздёрнулась, хотела сдерзить в ответ, но сдержалась. Набоков сразу её предупредил, что если возникнет хоть тень скандала или выяснения отношений, вылетит моментом, раз, распрощается с контрразведкой, два, и отправится домой, три.
Короче, Рустик, Львова улыбнулась. Данияр тогда заявил, что у Манжуры нет души. К этому. Когда вернулись «Фантомасы», возившие Батырбая в Казань, и мы двинулись из Омска, мне передали почту. Разобрать я её не успела до конца. Потом не до этого было. Забыла. В общем, сегодня утром, когда только вышли из Слюдянки, я вскрыла пакет от моего казанского начальника.
Женщина вздохнула и нерешительно посмотрела на Руслана.
Не раздражай меня, усмехнулся он. Мне что, угадывать надо содержимое пакета? Не хочешь, не говори, я пошёл, у меня дела.
Нет, нет, Львова схватила его за рукав брезентовой, прожженной на плече куртки. Дело в том, что Манжура не человек, а создание викингов.
Набоков оторопело посмотрел на неё. Но привыкнув ничему не удивляться, он положил руки на плечи Татьяны и усадил её на диван.
Говори, потребовал он.
В пакете, так поздно вскрытым Львовой, была информация о создании в лондонских лабораториях существ, идентичных людям с помощью объёмного принтера. Руслан тут же взял сообщение и прочёл.
Думаешь, он этот, витапринт? сморщившись, спросил он.
Да, ответила Львова. И сегодня без него не обошлось. Это предположение, но оно верно на девяносто процентов. Его поведение об этом говорит. Равнодушие, желание быть одному, незнание своего прошлого. А в то, что его контузили чуды-юды, я не верю.
А где он?
Манжура с лошадьми в «Чёрном Быке» в Улан-Удэ. Данияр за ним присматривает.
Набоков как-то криво сел на диван, свесив руки с зажатой в пальцах бумагой. Усталость, гнев, ярость, злость от сегодняшнего разгрома забушевали в нём. Надо успокоиться, Руслан знал себя. Перетерпеть эмоции, не пороть горячку. Он отвечает за людей. Три сотни которых погибли сегодня, и по его вине, как командира.
Завтра подумаем, нельзя по запарке решения принимать, приоткрылись на секунду его сухие губы, он встал, сунул сообщение Татьяне и вышел из купе.
Чей вертолёт?
Солнце уже показалось, раскинув мягкий свет в прозрачном воздухе Сибири, когда «Ястреб» раскрутил винты и взял курс на восток. В кармане лётной куртки командира вертолёта лежал пакет с запиской Набокова пехотному начальнику Гилёву, командиру группировки в Улан-Удэ. Руслан вкратце сообщал ему о бое, потерях и велел аккуратно, очень внимательно и осторожно подойти к Мурино, и помочь в восстановлении железной дороги. Также там было распоряжение об установлении негласного контроля за Николаем Манжурой.