Но Набокова, Никитина и Гилёва очень заинтересовали собаки, управляемые на расстоянии.
Это случайно выяснилось, Нейман наслаждался коньяком, как минимум сорокалетней выдержки. У нас, что вполне естественно, несмотря ни на что, стали рождаться дети после катастрофы. И лет через пять-шесть заметили, что некоторые девочки разговаривают с собаками. А их, знаете, много развелось. Собак, я имею в виду.
Набоков кивнул. Одичавшие собаки, объевшись мертвечины, не боялись никого и ничего. Огромными стаями они заселили вымершие города и битвы с ними шли опасные, часто не на жизнь, а на смерть. Одна осада Ижевска чего стоила, вспомнить жутко.
Мы, конечно, оборонялись от них, и побаивались, Нейман с удовольствием просмаковал глоток коньяку. А девочки смогли как-то договориться с ними. Это было поразительно. Причём, они могли общаться даже с теми из них, кого видели впервые. Понимаете? Не только те животные, что жили рядом, а приблудные. И тогда мы стали жить, не опасаясь собак. Они уходили, приходили. И как говорили девочки, можно было видеть их глазами. А что мне оставалось делать? И мне, и другим? Мы верили.
А коршуны? вошёл в разговор Никитин.
А это мальчики, Нейман поерзал в мягком кресле. Наши мальчики, также родившиеся после катастрофы, могли говорить с птицами. Не со всеми, нет, что вы, не со всеми. Насколько я знаю, с коршунами, и с воронами.
Вы не пытались их изучать? Набоков налил себе в стакан брусничного чаю. Почему так получилось, что стало причиной?
Безусловно, раскрасневшийся Нейман кивнул. Конечно. У нас есть два таких, как бы, анахорета, что ли. Вот они ведут записи, дети с ними общаются. Хотя. Какие это сейчас дети. Они сами уже взрослые и у самих малыши появляются. Но единственное, что удалось выяснить, так это, это
Нейман задумался, вспоминая.
Транспозиция, медленно выговорил он учёное слово. Случайно узнали. У всех, и мальчиков, и девочек, тех, кто может общаться с животными, зеркально расположены органы. То есть сердце не слева, а справа. А печень, наоборот, не справа, а слева. Ну, и так далее. У нас примерно половина детей таких родилась и кстати, продолжают рождаться. Так вот, у многих из них такая способность проявилась.
Набоков, Никитин, Гилёв и сидевшая чуть в сторонке Львова переглянулись. Такие специалисты очень бы пригодились в походе на восток. Пусть в их способностях разбираются учёные, а командирам нужны их возможности.
Вы тут отдыхайте, Набоков поднялся. А нам надо распоряжения по эшелонам отдать. Из-за встречи с вами мы задержимся здесь на неделю. Так что необходимо изменения в боевой распорядок службы внести.
Конечно, конечно, не беспокойтесь, Нейман ласково поглядел на две, ещё не початые бутылки с коньяком. Я тут посижу, вас подожду. Всего хорошего вам. Командуйте на здоровье. А можно ещё сыра, лимончика и рыбки копчёной? Давненько я осетров не пробовал. Распорядитесь? Благодарю вас.
Пельмени всегда хорошо
После окончания утреннего осмотра сорока лошадей и пяти коров, помощник ветеринара Манжура пришёл в гости к Якову Седых. Старшина позвал поесть пельменей, налепленных собственноручно.
Лошадиный медик немного запутался в двухэтажных одинаковых купейных вагонах «Спальников», стоявших посреди конвоя. Подсказал ему дорогу к пельменям куривший на улице стрелок.
Ты чего тут бродишь, ветеринар? поинтересовался он. Кобыла убежала?
Да нет, усмехнулся Манжура. Седых ищу. Что-то запамятовал, где он проживает.
Так он во втором «Спальнике», стрелок махнул рукой направо. Там весь ваш эскадрон обитает.
Спасибо, Манжура пошагал, куда указали.
В купе старшины сидели неразлучные пистолетчики и Сабиров. Хозяина не было.
Пельмени свои варит, пояснил Саня Орлов. Садись, что стоишь. Чего это у тебя в сумке?
Подарочек, Никола вытащил из брезентовой авоськи литровую флягу и аккуратно положил её на столик. Осмотрелся: Неплохо живёт пехота. Это у вас у каждого по купе?
Юсеф кивнул.
На двух верхних полках у Седых было свалено всё имущество спальник, куртка, пакеты с чистым бельём, РПГ, два «Шмеля», какие-то фанерные коробки. На стенках купе висели бинокль, разгрузка, серо-зелёная кепка.
Удобно, когда места много, Манжура присел. У меня меньше места, да мне и не надо.
Мы тут вспоминали, кто где был, когда катастрофа случилась, прогудел Сабиров. Ты-то помнишь, Никола?
Тот вздохнул.
У меня всё как отрезало, он провёл рукой по голове. Ничего нет в памяти. А ты где был?
Мне тогда шестнадцать лет исполнилось, Сабиров вздохнул, откинулся на стенку купе и прикрыл глаза. В школе на уроке отпросился в туалет. Руки стал мыть, и тут качнуло меня, в голове что-то как проскребло. Думаю, что это такое? Грохот какой-то вдруг пошёл, звон стекольный. Выбежал в коридор. Дверь в класс, что рядом, открыта. Я туда глянул и остолбенел. Все лежат, кто на полу, кто на столах. Кровь везде. Стекло в окне выбито. Кругом осколки, обломки мелкие какие-то. Думал, война началась, бомбят нас. Потом уж понял, что не война, а хуже
Это от телефонов переносных, Юсеф потёр подбородок. Я сам их не видал, мне в детском саде и школе говорили.