Начальник группы контрразведки Татьяна Сергеевна Львова прибыла с одним из своих оперативников, мрачным, медведеподобным Алексеем Пруткиным. Тот принёс с собой сумку с инструментами. Львова, высокая, стройная, с профессионально поставленным давящим взглядом, от которого непривычному человеку хотелось залезть под стол или просто убежать, глянула на аборигена, и подсела к Набокову.
Вы бы отпустили парней, она кивнула в сторону Гилёва и разведчиков.
А и правда, Руслан повернулся к ним и разрешил отдыхать.
Львова, не обращая внимания на бородатого, завела разговор о сегодняшнем обеде. Оказывается, она не успела перекусить, так как моталась по городу, а порцию на камбузе не оставили. Пришлось временно вставать на довольствие к артиллеристам. Набоков сочувственно качал головой. Он понимал, что этот разговор не для него, а для задержанного. Тот сейчас вслушивается в каждое слово и гадает, что с ним будет. Ведь при допросе главное приковать внимание хранителя информации, заставить его напрячься, раскачать его эмоции. От напряжения он неизбежно начнёт ошибаться. Пойдут нестыковки, а ими можно его укорять, обвинять во лжи. От этого допрашиваемый ещё больше разволнуется, раскраснеется, и станет ещё хуже соображать. И поневоле проговорится. Лишь бы не замыкался, не молчал. Но для оживления разговора есть Лёша Пруткин.
Львова, не обращая внимания на бородатого, завела разговор о сегодняшнем обеде. Оказывается, она не успела перекусить, так как моталась по городу, а порцию на камбузе не оставили. Пришлось временно вставать на довольствие к артиллеристам. Набоков сочувственно качал головой. Он понимал, что этот разговор не для него, а для задержанного. Тот сейчас вслушивается в каждое слово и гадает, что с ним будет. Ведь при допросе главное приковать внимание хранителя информации, заставить его напрячься, раскачать его эмоции. От напряжения он неизбежно начнёт ошибаться. Пойдут нестыковки, а ими можно его укорять, обвинять во лжи. От этого допрашиваемый ещё больше разволнуется, раскраснеется, и станет ещё хуже соображать. И поневоле проговорится. Лишь бы не замыкался, не молчал. Но для оживления разговора есть Лёша Пруткин.
Львова вновь глянула на бородатого. Тот успокоился, слушая обеденные разговоры, и шмыгал носом. А так нельзя. Надо ему волноваться.
Лёша, что ты стоишь? удивилась Татьяна Сергеевна. Доставай приборы. Время позднее, спать пора. Быстро его изрежешь и всё. Завтра же рано вставать.
Подручный молча достал из баула разрисованную фиолетовыми цветочками клеёнку, расстелил её на столе. Вынул клещи с крючками на ручках, посмотрел на аборигена, на клещи, убрал их обратно.
Он же обмочит тут всё, Лёша повернулся к Набокову, бесстрастно наблюдавшему за ситуацией. Давайте его на путях разрежем.
Руслан сделал вид, что думает. Меж тем из сумки появились блестящие тонкие ножи с прямыми и изогнутыми лезвиями, какие-то коробочки, внутри которых позвякивал металл, молоток, странно выгнутые пинцеты, шприцы, спиртовка и прочий инструмент контрразведки.
Тебе иголки под ногти какие загонять? неожиданно громким чистым голосом спросила Львова.
А? Что? бородатый как очнулся и откинулся назад, подальше от страшных железяк. Какие ногти? Вы что? Что вам надо?
Иголки под ногти тебе раскалённые или холодные? уточнила Львова. Горячие больнее, но зато пальцы быстрее немеют.
Лёша загремел коробочками и не спеша разжёг спиртовку. Абориген тяжело задышал, не отрывая взгляда от синего язычка пламени.
Кто ты такой? Львова дёрнула его за бороду. Хочешь жить? Жить хочешь?
Да, да, забормотал тот. Я хочу.
Если хочешь, говори. Как тебя зовут!!?
Саша. Саша с Уралмаша, бородатый глубоко вздохнул. Я тут живу. Вас мы за бандитов приняли.
Ещё зимой на вокзал прикатили два небольших поезда. К одному была прицеплена бронированная дрезина. С них сошли вооружённые люди и начали рыскать по городу. Но собачьи патрули их вовремя заметили и предупредили своих вожатых.
Как это предупредили? уточнил Набоков. Они говорящие, что ли?
Да нет, нет, пленник замялся, подыскивая слова. Девчонки могут с ними общаться, командовать, руководить в общем. Они как-то разговаривают между собой.
А коршунов тоже девчонки наводят? Руслан пристально посмотрел на него. Ну-ка, расскажи.
Собеседник закряхтел, заёрзал на кресле. Лёша брякнул своими железками.
Нет, коршунами парни заведуют, бородатый на секунду прикусил нижнюю губу и продолжил: Там, у нас есть такие, после ужасов народились. И девчонки, и парнишки. Они могут с животными очень хорошо понимать друг друга. Я не разбираюсь в этом. Я так-то, только школу закончил, когда это случилось. Один остался, вообще. Кругом покойники. Я в супермаркете жил, там консервы были, рыбные, сайра и шпроты. Эх, сейчас вспомнить страшно.
Потом мемуары свои диктовать будешь, Саша с Уралмаша, резко сказала Львова. Сколько народу в Екатеринбурге живёт, чем занимаются?
Со слов аборигена в городе обитало около десяти тысяч человек. В основном, на окраинах, у своих огородов. Старшим по Екатеринбургу выбрали лет пятнадцать назад Юрия Михайловича Неймана, бывшего адвоката, из военных прокуроров. Он до сих пор и командует. Порядок есть. В этом году собирались экспедиции отправить в Тюмень, в Пермь, Челябинск, Нижний Тагил. Нейман хотел торговлю открыть, общаться с соседями, если те найдутся. А тут эти на поездах налетели. К ним на встречу трое поехали, поговорить, узнать, что к чему, кто такие. А они пальбу открыли, двоих ранили. Хорошо, что собаки на подстраховке были. Кинулись на бандитов, порвали их немного. Переговорщики на санях умчались.