Три остальные стороны являли собой странное смешение архитектурных стилей. Каждый новый владелец поместья оставлял свой знак на здании, однако общий результат оказался неожиданно приятным. Саманта видела много величественных замков и старинных английских поместий, однако это «Аббатство» было ни с чем не сравнимо, дом ее просто очаровал.
– Спасибо, – ответил мистер Уэйд, когда Саманта выразила свое восхищение.
– Выходит, вы тоже приложили руку к его облику? – спросила Саманта.
Какие-то секунды он недоуменно смотрел на нее, затем рассмеялся.
– Нет, – сказал он, – к дому я не причастен. Но я передам маркизу ваши лестные слова. Я уверен, он поблагодарил бы вас, а потому и ответил за него. Чтобы вы услышали это здесь и сейчас.
Парковый ландшафт отступал от всех привычных канонов. Перед домом не партерные цветники, а широкая, вымощенная камнем терраса, на ней несколько больших цветочных горшков, сейчас, ранней весной, еще пустых. Но есть и несколько клумб, и каменных садиков – на них уже много зеленых ростков. А в одном из таких садиков, в укрытом от ветра месте, уже цветут крокусы и примулы. И никакой симметрии. Вдруг открывается ложбинка, незаметная, пока не подойдешь к ней вплотную. Площадка сохранила все свои естественные неровности.
– Как тут все необычно, – заметила Саманта. – Но мне нравится. Очевидно, эта терраса – уже ваша работа.
– Не столько моя, сколько садовников, если говорить честно, – ответил мистер Уэйд. – Но рисунок мой. Довольно непривычный, не правда ли? Для восприятия людей – они хотят видеть порядок и симметрию. Природа не предъявляет таких требований. Вы это заметили? Взять, к примеру, хотя бы то дерево на склоне. Иногда мне приходится спорить с природой, но только иногда. Мне больше нравится сотрудничать с ней, чем выступать против. Нравится, чтобы все в парке выглядело естественным, даже если на самом деле кое-где приложил руку человек.
– Представляю, как много времени вы тут проводите, – заметила Саманта. – Маркиз, должно быть, очень ценит вашу работу. – Снова она высказала свое уважение к маркизу.
– Надо сказать, сам маркиз не обладает художническим чутьем, – не моргнув глазом сказал Хартли. – Но он может оценить и одобрить дельное предложение. Я строил парки, если можно так сказать, в разных частях Англии. Но этот – мой любимый.
– Живете вы где-то поблизости? – спросила Саманта. Как жаль, однако, если ему приходится отдавать столько своего времени и творческой энергии на создание такой красоты, а сам он, по сути, и не видит ее.
– Живу я не так уж далеко отсюда, – сказал он. – Вы не против, если мы поставим лошадей и конюшню и отправимся в «Аббатство»?
– Да, конечно, – согласилась Саманта.
Она надеялась, что интерьер не разочарует ее. Ей ужасно хотелось увидеть этот дом, тем более что сейчас она была совсем рядом с ним, но все же какое-то беспокойство она испытывала. Что подумают о ней слуги? Узнают ли они, кто она? Будут ли шокированы, увидев ее в сопровождении служащего их хозяина – ландшафтного архитектора? Но она не склонна была позволить слугам испортить, ей удовольствие. Последние два дня показались ей бесконечными. Она была просто счастлива, когда увидела сегодня, что он ждет ее у ворот. Ее друг!
У Саманты перехватило дыхание, едва они вошли в холл. Он был в два этажа высотой, и на такую же высоту уходили резные каменные колонны и массивные готические арки. Казалось, ты вошел в большой собор.
– Это самая старая и самая величественная часть дома, – сказал мистер Уэйд. – За исключением мозаичного пола, который придумал мой… дед моего хозяина. Вход почти в точности воспроизводит вход в аббатство, до того как аббатство было„конфисковано Генрихом Восьмым.
– О! – воскликнула Саманта. Более умной реплики она не придумала.