Особенно ее поразил один отрывок: «Эйлуин, может, и резковатый парень, но он хочет для вас лучшего. Стремитесь к образованию, если желаете доказать свои заслуги. И будьте уверены: я поговорю с ним о вашем участии в экспедиции».
Что за человек тот, кому ее отец писал? Почему Майлз сохранил эти письма? И почему в имени «Рамсгейт» было что-то смутно знакомое?
Отхлебнув чаю, Белла приветливо улыбнулась экономке и дворецкому. И напомнила себе о необходимости быть осторожной и не упоминать об украденных письмах.
Я надеялась, что вы не откажетесь ответить на несколько вопросов, сказала она. Видите ли, в процессе работы я наткнулась на одно имя, указанное в документе. Вот я и подумала, что вы, быть может, знаете его. Я говорю о маркизе Рамсгейте.
Миссис Уитеридж усмехнулась. А потом они с дворецким обменялись удивленными взглядами.
Господи, конечно, нам знакомо это имя! промолвила экономка. Еще бы мы его не знали! Это ж его светлость, наш герцог.
Белла была как громом поражена.
Вы хотите сказать, нахмурившись, заговорила она, что у Эйлуина два титула?
Гораздо больше, если быть точным, нараспев произнес старый дворецкий и, прищелкивая узловатыми пальцами, стал перечислять: Граф Майнард, виконт Силвертон, а также барон Тэрнсхед.
Миссис Уитеридж прищелкнула языком.
Да будет вам дурачить бедную малышку. Она выросла в языческих странах и не понимает обычаев знати. Экономка помолчала и сделала глоток чаю. Видите ли, при рождении старший сын герцога получает второй по счету из всех высочайших титулов его отца. Так, юный Майлз был маркизом Рамсгейтом до смерти своего отца, упокой Господь его душу.
Белла откусила кусочек пирога. Как необычно! Теперь все обрело смысл. Конечно, Майлз сохранил старые письма. Они же были адресованы ему.
Ее отцом.
Письма были написаны перед экспедицией в Египет, то есть Майлзу тогда было всего лишь одиннадцать-двенадцать лет. Как было мило со стороны папы переписываться с мальчишкой и давать ему советы и наставления! Но почему Майлз не искал ответы на эти вопросы у своего собственного отца, герцога Эйлуина? Разве тот тоже не был ученым, специалистом по Древнему Египту?
Эта загадка заставила Беллу еще больше заинтересоваться воспитанием Майлза. К тому же она все равно намеревалась расспросить экономку и камердинера о его детстве.
Эта загадка заставила Беллу еще больше заинтересоваться воспитанием Майлза. К тому же она все равно намеревалась расспросить экономку и камердинера о его детстве.
Она посмотрела на седую женщину с розовыми щеками и на пожилого дворецкого с поджатыми губами.
Вы ведь оба давным-давно работаете в Эйлуин-Хаусе, не так ли?
Я приехала сюда в качестве посудомойки около сорока лет назад. Глаза экономки блеснули. Мистер Пинкертон тогда был надменным лакеем. Но он все равно любил дергать меня за косы, что он и делал.
Дворецкий, подсовывавший дворняге под стол куски пирога, сделал паузу. По его шее, вверх от накрахмаленного воротничка пополз румянец.
Я не делал ничего подобного, мадам, пробормотал он.
Потянувшись к Пинкертону, миссис Уитеридж похлопала его по руке.
Да будет вам, Пинки! Нет ничего плохого в том, чтобы признать это. Ты был влюблен в меня с самого начала. Если бы я не обвенчалась с главным конюхом, кто знает, может, я была бы теперь миссис Пинкертон!
Впалые щеки дворецкого стали еще краснее.
Женитьба не для меня, заявил он. Моя жизнь была посвящена служению герцогам Эйлуинам. Это мое единственное призвание!
Ба, да вы ведь Мейзи преданы! с улыбкой произнесла миссис Уитеридж, бросив добродушный взгляд на лохматого щенка, который завилял хвостом, услышав свое имя. Можно подумать, она твоя жена!
Увидев, что мистер Пинкертон приоткрыл рот в знак протеста на такую нелепость, Белла быстро сказала:
Ну а поскольку вы тут живете много лет, то, возможно, помните моего отца, сэра Сеймура Джонса. Он был нанят четвертым герцогом во время экспедиции в Египет.
Мистер Пинкертон опустил голову в знак согласия, открывая покрытую старческими пятнами макушку, поросшую редкими белыми волосками.
Сэр Сеймур действительно несколько раз бывал в Эйлуин-Хаусе, ответил он. Он производил впечатление добродушного человека. У него всегда находились улыбка и доброе слово для прислуги.
Это было настолько в духе папы, что Белла ощутила глухую боль утраты. Как же ей недоставало его улыбки!
Я надеюсь, вы не против моего следующего вопроса: что за человек был четвертый герцог, отец нынешнего герцога?
По-настоящему гордый и знатный лорд, сказала миссис Уитеридж, прижимая руки к пышному бюсту. А еще величественный и полный достоинства. Ничто не могло вывести его из себя! Каждый год в День подарков[4] все слуги выстраивались в ряд в большом зале, и он вручал каждому по полкроны. Однажды я наступила на подол юбки, делая реверанс, и грохнулась на зад, а он даже глазом не моргнул!
Напротив, поправил ее мистер Пинкертон. Его светлость сердито посмотрел на вас за то, что вы устроили такую сцену.
«Герцогским взглядом»
Белла подавила смешок. Должно быть, Майлз научился этому взгляду у своего отца.