Однако в самой стране в рамках орлеанизма началась острая политическая борьба между сторонниками правого, умеренного либерализма (так называемая группа Сопротивления) и приверженцами левого либерализма (так называемая группа Движения), предложившими две программы решения внешнеполитических проблем. Именно по вопросам внешней политики развернулась острая политическая борьба, именно внешнеполитические проблемы вызывали наибольшую полемику на страницах печати и в парламенте. По словам современника событий Луи Блана, в эти годы «Франция жила больше жизнью других наций, чем своей собственной. События, будоражившие тогда Польшу, Португалию, Бельгию занимали умы в манере почти исключительной»[456].
Если сторонники политики Движения полагали, что необходимо углублять и расширять революционные преобразования, содействовать развитию революционного движения за пределами Франции и рассматривали события 1830 г. как начало коренных преобразований в Европе, требуя продвижения Франции к Рейну, присоединения Бельгии к Франции, то лидеры политики Сопротивления (Ф. Гизо, Л.-В. де Брой, К. Перье) считали, что с победой Июльской революции и установлением власти Луи Филиппа Орлеанского революция является оконченной, и все усилия должны быть направлены не на дальнейшее совершенствование политических институтов, а на их стабилизацию, на упрочение уже достигнутого. Они исходили из осознания того факта, что Франция будет допущена в концерт европейских государств только при условии признания сложившейся системы международных отношений, не требуя пересмотра Венской системы.
В то же время разногласия внутри блока орлеанистов и между ними и их политическими оппонентами не являлись антагонистичными. Это уже не была борьба между Старым порядком и новой, постреволюционной Францией, как в годы Реставрации: и сторонники Сопротивления, и сторонники Движения поддерживали монархию Луи Филиппа и осуждали нарушение конституционной Хартии Карлом X. Это была борьба за поиск государственных институтов, адекватных потребностям модернизирующегося французского общества, борьба, прежде всего, по тактическим, а не стратегическим вопросам, когда основополагающие принципы нового политического режима сомнению не подвергались.
Одилон Барро, талантливый адвокат, сторонник политики Движения, в 1840-е перешедший в левый фланг Сопротивления, возглавив группу «династическая левая», писал по этому поводу в своих «Мемуарах»: «Разница между королем и нами в вопросах внешней политики не заключалась в различных принципах, но только в степени твердости в их применении или в степени веры в силу нашей революции»[457].
Кроме того, при анализе внешнеполитических дискуссий следует учитывать, что критика внешнеполитического курса правительства оппозицией зачастую не носила конструктивного характера, а являлась средством борьбы за власть, дискредитацию правительства и его низвержения. Это можно отчетливо проследить на примере критики оппозицией линии на установление «сердечного согласия» с Великобританией: оппозиция обвиняла правительство в проведении антинациональной, пробританской политики, презрительно именуя его «министерством заграницы». Однако, когда кабинет Сульта Гизо в деле «испанских браков» пошел на конфликт с Англией, оппозиция рьяно принялась критиковать правительство уже за то, что якобы ради «семейного альянса» оно пожертвовало самыми дорогими и важными интересами Франции, а именно союзом с Великобританией. В частности, А. Тьер, постоянно критиковавший правительство Сульта Гизо за его приверженность «сердечному согласию», за принесение в жертву этому «сердечному согласию» национальных интересов Франции, теперь заявлял: «Союз с Англией является истинной политикой нашего времени, поскольку его главной целью является борьба за свободу народов и независимость всех государств Европы Франция должна пропагандировать не идею завоевания, а идею защиты европейской свободы и достичь этого она может только в союзе с Англией»[458].
Для левой оппозиции, прежде всего, республиканцев, внешнеполитический курс правительства являлся предметом постоянной и острой критики. Однако события, последовавшие за революцией 1848 г., показали, что республиканская критика также не была конструктивной и объективной: после 1848 г. республиканцы, по сути, продолжили внешнеполитическую линию своих прежних непримиримых противников орлеанистов.
Либералы-орлеанисты смогли разработать теоретическую базу своей внешней политики, которая должна была разрешить конфликт между конституционными и абсолютистскими державами. Орлеанисты во Франции, как и виги в Великобритании, первыми вышли на проблему формирования внешнеполитического курса с идеологической окраской.
В годы Июльской монархии во Франции столкнулись два подхода к решению внешнеполитических проблем: либеральный, проводимый либералами-орлеанистами, с приоритетом морали и права, и традиционно-реалистический подход, популярный в широких слоях французского общества и среди части политического истеблишмента о необходимости отстаивания национальных интересов страны всеми возможными методами, в том числе и силовыми.