Умеренная, миролюбивая политика не встретила понимания у большей части французского общества. Возвращение триколора после 1830 г. означало не только восстановление идеи национального суверенитета, но также возрождение чувства национальной обидчивости за поражение Франции в 18141815 гг., за ненавистную систему Венских договоров, когда французы чувствовали себя обязанными распространять принципы 1789 г. за пределы своего Отечества. Причем такие настроения были весьма широко распространены не только в республиканской среде, но и среди самих либералов, в широких кругах интеллигенции, студенчества и даже в среде Национальной гвардии.
Оппозиция обвиняла правящие круги Франции в проведении политики, противоречившей национальным интересам страны, ущемлявшей ее национальное достоинство. Франсуа Гизо ставили в упрек то, что он желал мира «любой ценой», что в угоду сохранения «сердечного согласия»[443] с Великобританией был готов пожертвовать национальными интересами Франции. В последние годы существования режима Июльской монархии оппозиция обвиняла правительство в стремлении сблизиться с абсолютистскими монархиями Европы Австрией и Россией, воплощавшими в глазах французов Венскую систему.
Аналогичные выводы относительно внешней политики Франции в годы Июльской монархии делали советские и французские историки[444], оценивавшие ее как несоответствующую национальным интересам страны, как слабую, неуверенную и «весьма недальновидную»[445], отмеченную «скандальными поражениями французской дипломатии»[446]. Например, авторами «Истории Франции» недовольство внешней политикой правительства Гизо широкими кругами населения рассматривалось как одна из главных причин падения режима Июльской монархии в 1848 г.: «С 1841 по 1848 г. международный авторитет Франции неуклонно падал. Ни завершение покорения Алжира в 1847 г., ни другие колониальные приобретения не могли остановить рост недовольства широких слоев населения политикой финансовой олигархии Реакционная политика и провалы Гизо ускоряли приближение революционной развязки»[447].
Видные отечественные специалисты по истории Франции А. И. Молок и Ф. В. Потемкин именно внешнюю политику Июльской монархии называли одной из причин падения режима Луи Филиппа. По их мнению, политика, проводимая королем французов на международной арене, была политикой защиты мира любой ценой, а именно ценой оскорбления французского национального чувства, систематических уступок политическим противникам Франции и ее торговым конкурентам[448]. Аналогичные выводы делал и крупный советский историк Н. Застенкер, отмечавший в работе «Революция 1848 года во Франции», что Июльская монархия «предпочитала вести пассивную внешнюю политику, делая уступку за уступкой соперникам Франции и избегая всяких столкновений с ними»[449].
Аналогичные выводы относительно внешней политики Франции в годы Июльской монархии делали советские и французские историки[444], оценивавшие ее как несоответствующую национальным интересам страны, как слабую, неуверенную и «весьма недальновидную»[445], отмеченную «скандальными поражениями французской дипломатии»[446]. Например, авторами «Истории Франции» недовольство внешней политикой правительства Гизо широкими кругами населения рассматривалось как одна из главных причин падения режима Июльской монархии в 1848 г.: «С 1841 по 1848 г. международный авторитет Франции неуклонно падал. Ни завершение покорения Алжира в 1847 г., ни другие колониальные приобретения не могли остановить рост недовольства широких слоев населения политикой финансовой олигархии Реакционная политика и провалы Гизо ускоряли приближение революционной развязки»[447].
Видные отечественные специалисты по истории Франции А. И. Молок и Ф. В. Потемкин именно внешнюю политику Июльской монархии называли одной из причин падения режима Луи Филиппа. По их мнению, политика, проводимая королем французов на международной арене, была политикой защиты мира любой ценой, а именно ценой оскорбления французского национального чувства, систематических уступок политическим противникам Франции и ее торговым конкурентам[448]. Аналогичные выводы делал и крупный советский историк Н. Застенкер, отмечавший в работе «Революция 1848 года во Франции», что Июльская монархия «предпочитала вести пассивную внешнюю политику, делая уступку за уступкой соперникам Франции и избегая всяких столкновений с ними»[449].
Несомненно, что подобная негативная оценка, выдержанная в строгом идеологическом ключе, нуждается в глубоком переосмыслении. Франция, потерпевшая во втором десятилетии XIX в. тяжелейшее военное поражение и пережившая крушение внешнеполитического курса Наполеона I, направленного на установление преобладающего влияния Франции в Европе, стояла перед необходимостью разработки основ новой внешнеполитической концепции, учитывающей реальные экономические возможности страны и ее военный потенциал.
В отечественной исторической науке сформировалось мнение, согласно которому все усилия французских политиков и дипломатов в годы Июльской монархии были направлены на ликвидацию ненавистной французам Венской системы, олицетворявшей в их глазах национальное унижение Франции и препятствовавшей возрождению ее былого величия. Например, Е. И. Федосова считает, что внешнеполитическая концепция правительства Июльской монархии включала в себя стремление к ликвидации международной изоляции Франции путем разрушения Венской системы. По мнению исследователя, после революции 1830 г. сторонники Сопротивления полагали, что Франция могла выполнить свою основную задачу значительно усилить свои позиции в Европе, только при условии развала всей Венской системы[450].