После совещания с министром внутренних дел Тьером, Гизо направил префектам и ректорам детальные инструкции, разъяснявшие их полномочия в «деле исполнения нового закона и условий его гармоничного развития»[337]. Гизо писал, что он сделал шаг дальше: по его просьбе Тьер подготовил распоряжение, согласно которому ежегодно в каждом департаменте начальное образование будет объектом особых статей местного бюджета и отчет об этом будет ежегодно передаваться министру народного просвещения.
На места, для самих учителей, Гизо направил обстоятельное письмо, датируемое 18 июля 1833 г., которое было составлено Ш. Ремюза. Г. Брой так отзывался об этом письме: «Этот изящный текст элегантного языка и благородной мысли возвышал в преподавателе чувство достоинства от его новой миссии, ее социальной важности, способствовал росту его личной ответственности за детей»[338].
Сам Гизо высоко оценивал значение этого закона. В обращении к учителям отмечалось: «Этот закон воистину является Хартией начального образования, и поэтому я желаю, чтобы он дошел до вашего сведения и использовался всеми преподавателями. Если вы осмысленно его изучите, если вы внимательно поразмышляете над его положениями вы будете обеспечены знанием своего долга и своих прав» Обращаясь к преподавателям, Гизо подчеркивал важность их скромной ежедневной миссии: «Хотя карьера учителя начальной школы очень скромна, хотя его заботы и его время чаще всего ограничены пределами коммуны, его труд интересует все общество, он осуществляет очень важную общественную функцию»[339]. Гизо четко проводил мысль, что образование имеет общегосударственную необходимость и интерес, что государство весьма заинтересовано в развитии народного просвещения: «не только для коммуны и в чисто местных интересах закон желает, чтобы все французы получили, если это возможно, знания, необходимые для общественной жизни и без которых ум человека слабеет и иногда огрубевает; это также важно для самого общества и в общегосударственных интересах, потому что свобода может быть гарантированной и стабильной только у народа достаточно просвещенного, который способен при всех обстоятельствах внимать голосу разума». Всеобщее начальное образование, отмечал Гизо, будет одной из гарантий социального порядка и социальной стабильности[340].
Гизо сравнивал заботу учителя о детях с отеческой заботой и власть учителя с властью отца в семье: «Учитель призван отцом семьи к разделу его естественной власти; он должен ее исполнять с той же бдительностью и почти с той же нежностью. Не только жизнь и здоровье детей подчинены его заботам, но воспитание их души и ума зависит от него почти полностью».
Гизо сравнивал заботу учителя о детях с отеческой заботой и власть учителя с властью отца в семье: «Учитель призван отцом семьи к разделу его естественной власти; он должен ее исполнять с той же бдительностью и почти с той же нежностью. Не только жизнь и здоровье детей подчинены его заботам, но воспитание их души и ума зависит от него почти полностью».
Особенно Гизо подчеркивал роль морального фактора в деле воспитания; он отмечал, что это «самая важная и самая трудная часть» миссии учителя. Он писал учителям: «Доверяя вам ребенка, каждая семья просит вас возвратить его порядочным человеком, а страна хорошим гражданином. Знайте: добродетели не всегда следуют за просвещением, и уроки, полученные в детстве, могут стать печальными, если они были обращены только к разуму». Гизо перечисляет основные нравственные принципы, которые учитель должен развивать в детях в процессе обучения и воспитания: «Вера в Провидение, святость духа, подчинение родительскому авторитету, уважение законов и прав»[341].
В целях улучшения воспитания детей, большое внимание Гизо уделял проблеме взаимоотношений семьи и школы. Он считал, что учитель должен часто общаться с родителями своих учеников, при этом отношения с ними должны быть доброжелательными, иначе «власть над детьми будет скомпрометирована, и плод его уроков будет для них потерян»[342]. Чтобы установить постоянные отношения между министерством и образовательным корпусом, в октябре 1832 г. Гизо организовал публикацию «Всеобщего учебника начального образования» периодического сборника, который содержал основные документы педагогического плана, знать которые было необходимо преподавателям на местах. В докладе на имя короля от 19 октября 1832 г. Гизо отмечал, что сборник должен содержать: публикацию всех документов относительно народного просвещения во Франции; публикацию всего того, что достигнуто в этой сфере за рубежом; анализ работ, посвященных народному просвещению; конкретные советы и указания[343].
Три недели спустя после опубликования закона Гизо направил его 39 300 учителям, сопровождая его письмом. Он получил 13 850 ответов, которые дали ему основание думать, что он «не напрасно стучал в двери этих скромных жилищ, где тысячи невежественных детей должны встретиться с незнакомым им человеком, и для большинства из них вступить в единственную школу в их жизни»[344].
В июле 1833 г. Гизо создал должность генерального инспектора всех начальных школ королевства, общественных и частных. Он писал: «Я не хотел контролировать только внешние или материальные дела, являющиеся предметом статистического исследования в деле народного образования, такие как численность школ, учеников, их возраст, расходы; в особенности я поручил инспекторам изучать внутренний режим школ, пригодность, старание, поведение учителей, их отношения с учениками, их семьями, местными властями, гражданскими и церковными, моральное состояние начальных школ»[345]. 490 человек, большинство из которых чиновники различных уровней Университета, занимались этим вопросом в течение четырех месяцев. Они посетили 33 460 школ; отчеты были отправлены Гизо. Через два года по его предложению королевский ордонанс изменил статус этих инспекторов, превратив их из временных в постоянных представителей власти на местах.