Господин Гисари! Покрытое кровоточащими царапинами лицо Свирта выглядело бледнее, чем у только что найденной утопленницы. Господин Гисари, эта тварь чуть нас не разорвала! Помогите Ирзену, пожалуйста!
Повременив с разбирательством, Бартеро бросился к окровавленному человеку, с которого в это время срезали рубашку. Рабочий пытался сдержаться, сжал зубы, но сдавленные стоны вырывались из его расцарапанной груди.
Кипяченая вода есть? Быстро разведите антисептик! Инженер уже склонился над Ирзеном. И спирт! Да не ему. Мне руки ополоснуть!
Битье по льду не прошло даром. Пальцы неприятно защипало.
Держите его крепче!
Бартеро встал на колени и, поливая антисептиком вспоротую до костей плоть, принялся водить левой рукой над уже орущим от боли рабочим.
От напряжения из-под светлых волос стекали капельки пота, тошнотворным туманом накатила слабость, но Бартеро приказал себе не останавливаться. Как сквозь мутную воду, он различал слабое свечение на ногтях своих рук и на заживающей груди раненого.
С громким звоном лопнула лампочка на стене. Один из держащих Ирзена забубнил молитву, остальные, не отрываясь, смотрели на затягивающиеся тонкой розовой кожей страшные следы когтей. Если бы хоть кто-нибудь поднял глаза на товарищей, то увидел бы, как по их волосам струятся голубоватые искры
Когда кровотечение остановилось, а истерзанные грудь и руки зарубцевались, Бартеро подозвал Свирта.
Что вы, господин Гисари, вы же с ног валитесь, робко запротестовал тот. И вообще, это моя вина.
Чья вина потом разберемся. Иди сюда, инженер собрался с силами. Ляг и терпи. Ничего приятного не обещаю.
Через десять минут обессиленному куратору экспедиции уже протянули чашку разведенного кипятком сухого молока и плитку шоколада, а Свирт, перебиваемый товарищами, начал свой рассказ:
Господин Гисари, я виноват. Я предложил ее разморозить и зажарить.
Кого зажарить? не понял Бартеро.
Птицу. Ту огромную. Мы их постоянно находим. И сегодня одну нашли. А что? Мясо мороженое Что ему при таком холоде сделается?
Выходит, ничего, Бартеро задумчиво почесал натертую очками переносицу.
Мы ее сюда принесли, разморозили, хотели ощипать и в печку сунуть, добавил другой рабочий.
Ирзен ощипывал.
А она вдруг ожила!
Набросилась на него! принялись дополнять остальные.
Выла жутко, продолжал Свирт. Пока мы очнулись, она Ирзена подрала. Я стал ее к выходу гнать, она и меня задела!
Господин Гисари, тут сам нечистый был! Он в нее вселился! слабо подытожил повеселевший Ирзен, укрытый тремя теплыми одеялами, но все равно дрожавший.
Набросилась на него! принялись дополнять остальные.
Выла жутко, продолжал Свирт. Пока мы очнулись, она Ирзена подрала. Я стал ее к выходу гнать, она и меня задела!
Господин Гисари, тут сам нечистый был! Он в нее вселился! слабо подытожил повеселевший Ирзен, укрытый тремя теплыми одеялами, но все равно дрожавший.
Да не может тварь ожить! закивали рабочие.
Обычно не может, подтвердил Бартеро. Но я слышал, что в одной из гатурьих лабораторий после пятичасовой заморозки оживали мыши.
Так то мыши, а здесь птица. Двести пятьдесят четыре года не пять часов! возразил Свирт. Ему очень не хотелось выглядеть виновным.
Сегодня я нашел женщину, задумчиво продолжал Бартеро. Она вмерзла в лед. Что, если он поднял заблестевшие глаза на Свирта.
Да, дамочка здесь пригодилась бы, хохотнули за его спиной.
Смотри, иная дамочка любого нечистого переплюнет по вредности, рабочие развеселились. Напряжение постепенно покидало их.
Господин Гисари, сделаем так, как вы скажете, заверил его Свирт. Куда идти?
Подождите. Завтра этим займемся. Сегодня работали весь день, Бартеро встал.
День, ночь все одно, недовольно отозвались люди. Полгода тьма!
Ничего не поделаешь, Бартеро надел шапку и маску. Вот что, вспомнил он. Ирзен пусть отсыпается пару суток. Я сделал все, на что был способен. Но шрамы останутся. Если будут ухудшения, зовите меня или Висерна в любое время.
Он вышел в метель. Придушить давно никого не хотелось, но постоять на воздухе не мешало силы быстрее восстановятся. Завтрашний день обещал быть интересным.
Ночью ему чудился чей-то шепот. Сумбурные яркие сновидения сыпались разноцветным бисером. Последнее, что инженер запомнил, были сани, запряженные крупными белыми собаками. Звеня бубенцами на упряжи, они неслись над заснеженной равниной, над морем с наползшими друг на друга, да так и смерзшимися льдинами. Всполохи оранжево-зеленого полярного сияния освещали им путь
Бартеро! Висерн тряс его за плечо. Бартеро, хорош дрыхнуть. Тут у нас такое произошло!
Он нехотя открыл глаза и сел на кровати. От высокого воротника шерстяного свитера шея нещадно чесалась. Голова после спасения Ирзена была пьяно-тяжелой и плохо соображала.
Я сейчас.
Он вразвалочку прошествовал к умывальнику, освежил лицо. Лезть в кабинку автоматического душа не хотелось. Холодно и некогда.
Пока Висерн терпеливо ждал, когда куратор окончательно проснется, в домик ввалились Эдвараль и Эрг, сопровождаемые шлейфом холода.
Поймаю лично, пристрелю! только и бросил Эдвараль, стаскивая шапку.