В тот момент, когда она впервые созерцала город, он разглядел внутри нее трогательную в своей любознательности маленькую девочку.
Они провели в дороге четыре с половиной дня и за это время ни разу не были так близки, как тогда в воде, когда они лежали, буквально вцепившись друг в друга, вместе преодолевая холод, безумие и одиночество. Джахейра сначала оплакивала мужа и впоследствии Ксана. Абдель никогда долго не путешествовал ни с кем. Теперь он знал Джахейру почти так же долго, как и любого из своих давнишних попутчиков. Прежде он сражался рядом с людьми, которые умерли – умерли достаточно близко к нему, чтобы капли их крови оказались на нем, и он никогда не сожалел о них. Гибель Гориона изменила все. Наемник упивался смертью и убийствами, причем гораздо больше, чем как символом своей победы или просто очередным поворотом великого колеса жизни. Теперь, он видел в них боль и надеялся, что сможет убивать так же легко, как и раньше, когда будет вынужден и возможно, что не будет убивать просто так, когда в этом нет необходимости.
Когда Абдель наконец-то сконцентрировал свое внимание на городе, то почувствовал удивления. Конечно, это не был самый красивый город Фаэруна. Абдель никогда не был в Уотердипе, но знал, что это был совсем не Город Великолепия. Это был совсем не Миф Драннор, совсем не Карсус, он бледнел даже по сравнению с Сузаилом и Калимпортом, но после почти двух месяцев созерцания захолустных городов Побережья Меча… что ж, врата Балдура это совсем не Уотердип, но уж точно получше Нешкеля.
Паром яростно раскачивался на серой холодной воде и Абдель зарычал от тошнотворного чувства, которое уже начинало охватывать его обычно железной желудок. Качка, впрочем, проистекала более от неаккуратности перевозчика, чем от реки или ветра.
«Эй, перевозчик!» – позвал Абдель болезненного вида старика, с трудом управлявшегося с румпелем.
Шесть более молодых мужчин, работавших с веслами, не пожелали отрываться от этого занятия. Также на пароме было несколько других пассажиров, включая довольно неприятного на запах быка. Перевозчик даже не шелохнулся в знак того, что услышал Абделя, так что наемнику пришлось приблизиться к нему, лавируя по переполненной палубе.
«Перевозчик», – снова позвал он и на сей раз, старик обернулся, кинув на него раздраженный взгляд.
«Доберемся когда доберемся», – каркнул он, – «Ты что, думаешь что мы куча големов?»
«Тебе нужны лишние руки, старик?» – предложил Абдель.
«Да все в порядке, парень», – сплюнул старик, – «Я, конечно, стар, мое колено почти не разгибается, но я все еще полон сил, разве не видишь?»
Абдель расхохотался и старик, состроив на пару секунд оскорбленную физиономию, рассмеялся вместе с ним. Закашлявшись от смеха, перевозчик отступил в сторону и позволил Абделю взять управление на себя.
«Держи сынок, поуправляй, если тебе так хочется», – сказал он, с трудом усаживаясь на старую бочку, прибитую к палубе, – «я возьму управление, когда тебе надоест».
Абделю никогда не приходилось прежде управлять паромом и он был очень удивлен, когда понял сколько сил нужно расходовать просто на то, чтобы не дать парому сбиться с курса, не говоря уж об устойчивости, и в его голове мгновенно всплыл вопрос – как такой старик вообще мог управляться с такой посудиной. Джахейра стоял рядом и ее волосы лениво перебирал легкий холодный бриз.
«Это удивительно», – задумчиво сказала она и Абдель кивнул прежде, чем услышал продолжение, – «как только люди живут в такой навозной куче?»
«А почему ты решила, что жить в городе …» – начал было захваченный врасплох Абдель.
«Плохо?» – закончила она за него, – «Да ты посмотри на эту гавань.