Джахейра принялась внимательно смотреть за Тамоко, в то время как Абдель перетащил сундук поближе к слабому свету, исходящему от висевшей на потолке масляной лампы.
Тамоко опустилась на колени рядом с одним из мертвых существ и Джахейра вздрогнула, когда увидела что асасин запустила палец в окровавленный рот доппельгангера. Но, по всей видимости, она не нашла того, что искала. Встав, она перешла к следующему трупу и процедура поиска началась заново.
«Что ты делаешь?» – брезгливо поинтересовалась Джахейра.
Тамоко только улыбнулась в ответ, но через несколько секунд извлекла изо рта твари обслюнявленный железный ключ. Джахейра изумленно покачала головой, вызвав у Тамоко еле заметную улыбку.
Асассин ловко перебросила ключ Абделю, который вставил его в замочную скважину и открыл сундук.
«Что там?» – спросила его Джахейра, не сводя глаз с Тамоко, – «Что там находится?»
«Свитки», – ответил Абдель.
Джахейра удивленно посмотрела на него. Но так как он стоял на коленях перед сундуком спиной к ней, то она не смогла рассмотреть выражение его лица.
«Свитки?» – переспросила она.
«Доказательства», – уточнил он, поворачиваясь к ней. Он с улыбкой посмотрел на нее, но тут же его лицо вновь приняло серьезное выражение и он стал настороженно оглядываться. Джахейра проследила за его пристальным взглядом и не сразу поняла, что произошло. Тамоко исчезла.
* * * * *
Сундук был очень тяжелым и Абдель быстро устал. Они проделали уже довольно долгий путь по улицам Врат Балдура, но отметал все предложения Джахейры помочь. Устроив в подвале импровизированное совещание, они определили свои дальнейшие действия и они все же оба немного нервничали. Абдель никак не мог отделаться от ощущения, что Джахейра хочет ему что-то сказать и он тоже чувствовал, что должен сказать ей что-то. Но разговор как-то не клеился.
«Она это что-то, не так ли?» – непринужденно спросила Джахейра, наблюдая за толпой, в потоке которой они двигались.
«Тамоко?» – уточнил Абдель.
Джахейра кивнула.
«Я никогда не видела подобный боевой стиль. Он очень… хорош».
«Я думаю, что она из Козакуры», – предположил Абдель.
«Она красивая», – слегка вздрогнувшим голосом продолжила Джахейра.
Абдель почувствовал, что она хочет остановиться. Он мягко опустил сундук на землю рядом с вкусно пахнувшей пекарней. Шедшая сзади старуха заворчала, недовольная тем, что приходится обходить такой большой сундук.
«Она могла бы…» – начал Абдель, но Джахейра прервала его кивком головы и улыбнулась, зная, что он собирался сказать.
«Я надеюсь, Абдель», – ответила она. «Я действительно надеюсь, но я все же это маловероятно».
«Хочешь сказать, что у нее нет и шанса?» – спросил он, как будто желая услышать.
Джахейра улыбнулась и провела рукой по его груди. Он весь вспотел от переноса тяжелых в прямом и переносном смысле доказательств, но похоже ее это не волновало.
«Она может быть любит его», – сказала Джахейра, – «Если это так, то она может…»
Она прекратила говорить и только стояла там, смотря на него.
«Я люблю тебя», – прервал он ее, не понимая, почему ему вздумалось сказать это прямо сейчас, но он испытывал ощущение, что так и надо.
Странная грустная улыбка пробежала по ее губам, а глаза буквально заискрились.
«Я тоже люблю тебя», – после некоторой паузы ответила она.
Абдель улыбнулся, но не ей. Он улыбнулся тому чувству, которое вдруг заполнило его целиком. Оно было похоже на то чувство, которое он испытывал перед особо напряженным сражением или перед убийством. Еще совсем недавно, хотя ему казалось, что с тех пор уже прошли годы, Абдель боялся, что чувства, которые он испытывает по отношению к Джахейре проистекали из той его части, которая была частью его отца, части, которая была убийцей. Теперь он понял, что это чувство и чувства, возникавшие при убийстве это совсем не одно и то же.