«Забрать? повторяю я. Куда забрать?»
«Ну, одних в зоопарк, наверное. Других в приют для животных, где люди попытаются найти им хозяев. Боб отряхивается. Так что, похоже, все хорошее рано или поздно заканчивается, да?»
Голос у него звонкий, а в глазах отстраненность и печаль. «Мне будет не хватать твоего брюха, здоровяк».
Боб закрывает глаза. Из его горла раздаются странные звуки.
«Но а как же ты?» спрашиваю я.
Я не уверен, заснул Боб или только притворяется, но мне он уже не отвечает.
Я смотрю на огромный мрачный ящик и неожиданно понимаю, что чувствует Руби. Я не хочу туда идти.
В таком ящике умерла моя сестра.
прощание
Когда Джулия с отцом приходят вечером этого дня, Джордж не берется за метлу или швабру. Он собирает все свои вещи и инструменты, а Джулия тем временем бежит к моей клетке.
«Это мой последний вечер здесь, Айван, говорит она и прижимает ладонь к стеклу. Мак уволил папу. Слезы сбегают по ее щекам. Но дама из зоопарка сказала, что скоро у них может появиться свободное место чистить клетки и все такое».
Я подхожу к стеклу, которое разделяет нас, и прикладываю свою руку к ручке Джулии ладонь к ладони, палец к пальцу. Моя кисть больше, но вообще-то не так уж они и различаются.
«Я буду скучать по тебе, говорит Джулия. И по Руби с Бобом. Но это к лучшему. Ты заслуживаешь иной жизни».
Я вглядываюсь в ее темные глаза и очень хочу, чтобы у меня нашлись слова для ответа.
Шмыгая носом, она идет к клетке Руби. «Счастливой тебе жизни, Руби», говорит Джулия.
Руби испускает негромкий трубящий звук. Она просовывает свой хобот между прутьев и касается плеча Джулии.
«А где же Боб? спрашивает она. Оглядывается, смотрит под столами, в клетке, возле урн. Пап, говорит она, ты не видел Боба?»
«Боба? Нет», отвечает Джордж.
Джулия хмурит брови: «Что же теперь с ним будет, пап? Что, если Мак закроет весь торговый центр?»
«Говорит, что попытается сохранить его и без животных, отвечает Джордж. Он засовывает руки в карманы. Я тоже волнуюсь за Боба. Но такие, как он, никогда не пропадут».
«Знаешь что, пап? В ее глазах зажигается огонек. А ведь Боб мог бы жить вместе с нами. Мама любит собак, ей с ним было бы веселее и»
«Джулс, я еще даже не уверен, будет ли у меня новая работа. Может статься, я не смогу прокормить даже вас, не говоря уже о какой-то дворняжке».
«Я могла бы тратить на него свои деньги за выгул соседских собак»
«Извини, Джулс».
Джулия кивает: «Я понимаю».
Она уже идет к выходу, но вдруг разворачивается и снова бежит к моей клетке. «Я почти совсем забыла. Это тебе, Айван».
Она просовывает в мою клетку листок бумаги. Это рисунок, на котором изображены Руби и я.
Мы едим изюм в глазури. Руби играет с другим слоненком, а я держусь за руку какой-то симпатичной гориллы.
У нее красные губы, а в волосы заправлен цветок.
Сам я, как и на всех остальных рисунках Джулии, выгляжу весьма элегантным парнем, вот только у этого портрета есть одно маленькое отличие от предыдущих.
На этом рисунке я улыбаюсь.
щелк
Дверь в мою клетку распахнута. Я не могу отвести от нее глаз.
Моя дверь. Открыта.
Огромный ящик сдвинули с места, и теперь он тоже открыт. Люди поставили его прямо напротив выхода из клетки.
Если я выйду из нее, то войду в ящик.
Дама из зоопарка (ее зовут Майя) снова здесь.
Щелк. Изюм в глазури.
Щелк. Крошечные зефиринки.
Щелк. Спелая папайя.
Щелк. Долька яблока.
Час за часом, щелчок за щелчком.
Я гляжу на Руби. Она внимательно следит за тем, как я поступлю.
Я касаюсь ящика.
Я вдыхаю запах его темного нутра, где меня ждет спелое манго.
Щелк, щелк, щелк
Я должен сделать это. Из-за прутьев своей клетки на меня смотрит Руби, а этот ящик путь наружу.
Я делаю шаг вперед.
идея
После того как я возвращаюсь из ящика обратно в клетку, меня осеняет одна очень хорошая идея.
Я говорю Бобу, что он мог бы украдкой пробраться ко мне в ящик и поселиться в зоопарке.
«Ты что, забыл? Я же дикий зверь, Айван! говорит он, обнюхивая пол в поисках крошек. Неукротимый и неустрашимый!»
Он пробует кусочек сельдерея и выплевывает его. «К тому же меня заметят. Люди, конечно, существа тупые но не настолько же».
уважение
«Айван? зовет Руби. Как думаешь, я понравлюсь другим слонам?»
«Я думаю, что они будут от тебя в восторге, Руби. Ты станешь частью их семьи».
«А что ты думаешь про себя и других горилл?» снова спрашивает она.
«Я силвербэк, Руби. Вожак. Я расправляю плечи и выше поднимаю подбородок. Я не должен нравиться им. Это они должны уважать меня».
Но, говоря это, я задаюсь про себя вопросом: смогу ли я вообще заслужить среди них хоть какой-то авторитет.
В своей жизни мне почти не приходилось бывать настоящей гориллой не говоря уже о роли силвербэка.
«Как ты думаешь, другие слоны будут знать какие-нибудь шутки?»
«Если нет, говорю я, ты их научишь».
Руби хлопает ушами. Взмахивает хвостиком: «Знаешь что, Айван?»
«Что?» спрашиваю я.
«Думаю, завтра я войду в этот ящик».
Я смотрю на нее с нежностью: «По-моему, это правильно. И Стелла со мной наверняка согласилась бы».
«А как ты думаешь, другие слоны умеют играть в салки? Я очень люблю салки».
«Я тоже», говорю я и вспоминаю свою проворную сестричку, несущуюся сквозь кусты, всегда на полшажка впереди меня.