Хотя среди нас нет колдуна, достаточно могущественного, чтобы использовать все возможности Ключа, мы пребываем в уверенности, что в один прекрасный день среди нас появится тот, кто сумеет это сделать. Легенды говорят, что тогда мы узнаем, где спрятан Калике, и получим возможность выйти из нашего заточения и свободно, не скрываясь больше, жить среди людей.
Айн поднялась на ноги. Дети встали тоже. Никто из них не шалил, не вертелся, не болтал.
— Но до того дня вы должны прилежно учиться, искать новые знания, оттачивать свои умения, но самое главное — подчиняться законам, обязательным для нас всех. Должна предостеречь вас, — Айн сделала паузу и пристально посмотрела на светловолосого паренька слева от себя, — никто из вас ни при каких обстоятельствах не должен пытаться совершить сдвиг измерений, как это случилось сегодня утром. Это опасно — и для вас самих, и для всех, кто окажется поблизости. И дело тут даже не в опасности; главное в другом: такие действия запрещены.
Мальчишка вызывающе выпятил подбородок, но промолчал. Нужно будет за ним присматривать… Айн собралась продолжить урок, когда раздался стук в дверь. В зал заглянул Генри, друг и соратник Айн по совету. Его кустистые брови напоминали выступ на каменном боку скалы, однако лицо расплылось в улыбке.
— Прости меня за то, что я отрываю тебя, госпожа Айн, но через врата кое-кто прошел.
Айн нахмурилась:
— Конечно, прошел. Люди прибывают все время. Разве ты забыл о Собрании, старейшина?
— Все же думаю, что ты сама захочешь увидеть прибывших. Айн вопросительно посмотрела на Генри. Что бы ни случилось, это явно ничем плохим не грозило. Что ж, она и так уже почти закончила урок. Айн отпустила детей и последовала за Генри в главную пещеру. Когда они свернули в проход, ведущий на поверхность, она не удержалась и искоса взглянула на спутника, но лицо Генри хранило лишь выражение самодовольства. Айн это не понравилось, но задавать вопросы она не стала. Вместо этого она сказала:
— Сколько кандидатов пока что готовы встать в Круг?
— Шесть — с утра ничего не изменилось. На что ты надеешься — на чудо? — В глазах Генри появился веселый блеск, но Айн не обратила на это внимания.
— Я всегда надеюсь на чудо, Генри, иначе я давно уже перестала бы с тобой разговаривать.
Смех Генри отдался эхом от каменных стен, но тут они вышли на солнечный свет. Айн, прихрамывая, поднялась по откосу, кляня про себя боль в бедре. Она всегда становилась сильнее с приближением зимы. Обычно Маркусу удавалось немного облегчить страдания Айн. Теперь же Маркуса нет, и этой зимой придется обойтись без его помощи… Айн придется обходиться без Маркуса всю оставшуюся жизнь. Они были вместе так долго, что теперь Айн с трудом заставляла себя поверить в его отсутствие. Их дочь Фиона очень облегчила матери последние недели, но даже с ней Айн было трудно говорить об их общей потере. Смерть Маркуса все еще оставалась ее личным переживанием.
Впрочем, прошло слишком мало времени. Время притупит боль, хоть и не уничтожит ее совсем. Трудно только дожить до того момента…
— Вон там! — Генри показал на широкую зеленую лужайку, окаймлявшую, как венок, вершину горы. Ее окружали острые зубья скал, уходящие в небо, так что временами даже трудно было помнить о том, что за ними лежит мир, представляющий собой постоянную угрозу.
Айн прищурилась, пытаясь в сгущающихся сумерках разглядеть прибывших, но смогла различить лишь группу людей, собравшихся у врат.
— Кто это? Проклятие, Генри, что за секреты! Скажи мне!
Однако Генри молчал. Он просто взял Айн за руку, как немощную старуху, и повел ее по зеленой траве, остановившись, только когда дошел до толпы встречающих. Это ужасно раздражало Айн, так что она даже не сразу поняла, что видит перед собой.