Ты же знаешь: у меня не хватит сил помешать Селару.
— Но…
— Ты отправишься с ней вместе — через неделю. Вы с Лоренсом о ней позаботитесь и привезете ее домой.
Якоб помолчал, не сводя глаз с Дженн. Девушка тоже молчала, пытаясь совладать с поднимающейся волной страха, готовой накрыть ее с головой.
Отец ее поник в своем кресле.
— Да защитят нас боги. Мое дитя пожелало видеть чудовище!
12
Годфри вышел из темного коридора и помедлил, позволяя глазам привыкнуть к яркому весеннему солнцу. Двор заливал ослепительный свет, здесь было гораздо теплее, чем в темнице МакКоули, и уж подавно не так сыро.
Пока Годфри пересекал вымощенный булыжником прямоугольник, Хильдерик ждал его у внутренних ворот, сложив руки; поза его должна была бы выражать благочестивое смирение, но производила прямо противоположное впечатление.
— Ну, как он? — поинтересовался старик.
— Не говорите так громко, брат мой, — пробормотал Годфри, с беспокойством оглядываясь на ближайшего часового. Солдаты, конечно, ничего не услышат, но к чему рисковать? — Он здоров. Королева посещает его почти каждый день, приносит ему чистое белье, книги и прочее. Он, пожалуй, несколько похудел, но этого следовало ожидать.
Хильдерик нахмурился и покачал головой.
— Надо поблагодарить богов, что Селар наконец-то позволил нам навестить узника. Держать его там, лишив утешения причастия, — это варварство, на которое я даже короля считал неспособным. МакКоули что-нибудь говорил?
Годфри вздохнул:
— Он сказал, что мы не должны ничего делать, чтобы добиться его освобождения. Он не желает быть причиной раскола церкви, напротив, велит нам следовать за Бромом, хоть Бром и марионетка короля.
— Но ведь…
— Я знаю, брат мой, я знаю.
— О милосердные боги, — прошипел Хильдерик, — если бы только мы получили помощь!
— Я знаю, о чем вы думаете, — ответил Годфри. — Не советую искать помощи оттуда.
— Почему? — еще больше нахмурился Хильдерик. — Что вы сделали?
— Ничего, брат мой, — пробормотал Годфри.
Старик открыл было рот, но тут же захлопнул его. Выпрямившись во весь рост, он глубоко вздохнул и бросил:
— Вы поплатитесь за эту ложь, брат мой.
— Уже поплатился.
— Почему вы так уверены, что он не явится?
— Я его знаю. Мы часто сражались с ним.
— Сражались? Но вы же ничего не смыслите в фехтовании! Годфри пожал плечами:
— Это были сражения иного рода. Хильдерик в ярости затряс головой:
— Вы не имели права, Годфри! Никакого права! Если Данлорн…
Годфри поспешно поднял руку, чтобы заставить старика замолчать. Может быть, стражники и стоят далеко, но наверняка они получили приказ докладывать, если кто-нибудь — а особенно служитель церкви — упомянет имя Роберта.
Молодой священник взял Хильдерика под руку и увлек к воротам, ведущим из замка к базилике.
— Это следует обсуждать наедине, брат мой. — Хильдерик все еще кипел, поэтому Годфри ускорил шаг. Старик споткнулся и чуть не упал. К счастью, прежде чем он достиг земли, его подхватили грязные руки какого-то оборванца.
— Вы не ушиблись, отец мой? — озабоченно спросил тот. Хидьдерик выпрямился и бросил на Годфри гневный взгляд.
— Нет, благодарю тебя. Дьякон Годфри прискорбно невнимателен.
Годфри закатил глаза и собирался уже снова поторопить спутника, но помедлил, приглядываясь к незнакомцу. Тот был одного с ним роста, типичный нищий. Одет он был в лохмотья, грязь густо покрывала его лицо, особенно вокруг глаз. Но сами глаза… Они были чем-то очень знакомы Годфри.
Словно прочтя его мысли, нищий опустил взгляд.
— Есть ли что новое о его преосвященстве епископе МакКоули? Годфри заморгал. Все-таки почему этот человек кажется таким знакомым? Вот и голос…
— Отец МакКоули здоров, сын мой. Я только что его видел.