Вот так Складывается впечатление, что чем дальше от министерских и цековских проверяльщиков, тем легче вузам дышать и тем лучше обстоят там дела с новациями в высшем образовании. Сам я, конечно, еще недостаточно хорошо изучил этот вопрос, но мысль такая уже невольно напрашивается. И когда мне потом показывают новый корпус, отлично укомплектованные лаборатории и учебные мастерские, я только укрепляюсь в своем мнении. А еще у них вузовская многотиражка «Дзержинец», клуб, где играет студенческий театр и собственная (!) киностудия, которая существует уже 4 года. Я только успеваю щелкать затвором фотоаппарата, выбирая наиболее интересные кадры и удачные ракурсы.
Но что меня окончательно добило в этом вузе должности деканов выборные! В 1962 году в ХабИИЖТе прошли выборы деканов нескольких дневных факультетов, и их избирал Совет института из числа профессоров или наиболее опытных доцентов тайным голосованием сроком на 3 года. Вот вам и социалистическая демократия в действии. Не мудрено, что Всемирная делегация молодёжи была впечатлена в прошлом году, увидев какой научно-образовательный центр есть на Дальнем Востоке.
Вернувшись в гостиницу и наскоро поужинав, я сажусь за расшифровку своих диктофонных записей, а потом сразу же делаю черновой набросок большой статьи о ХабИИЖТ. Пока свежи впечатления, статья пишется легко, практически на одном дыхании, и я стараюсь передать интонации ректора, когда цитирую его слова. Герман сначала ворчит, что я ему мешаю уснуть своей включенной настольной лампой, но вскоре засыпает и даже сладко похрапывает, распространяя по номеру пивной дух. Но меня ничто уже не отвлекает от статьи. Именно в «Железке» я еще раз отчетливо понимаю, весь ужас борьбы хаоса с порядком. Ведь в 90-х тут, в Хабаровске будет лунный пейзаж! Все разбомблено, население уехало или спилось. Даже в 2000-х огромное число народу тупо челночит на Китай.
К полуночи статья написана, и я успокоившись, с чистой совестью ложусь спать.
А утром мне остается только найти в штабе печатную машинку, перепечатать набело материал, внеся в него небольшие поправки и быстренько смотаться на почту, по дороге заглянув в местные магазины. Все. Статья вместе с фотопленкой и хабаровскими гостинцами отправлена в Москву. Первое задание выполнено. Меня ждет Токио
Погода в Японии отвратительная морщится Седов, разглядывая в иллюминатор летное поле токийского международного аэропорта «Ханеда» Если всю Олимпиаду будет дождь лить, легче повеситься!
Да уж и где же оно это «Восходящее солнце»? Страна самураев встречает нас противным моросящим дождиком и небом, затянутым низкими серыми тучами. Народ, вздохнув, дружно лезет в сумки за плащами из болоньи, и салон самолета наполняется характерным шуршанием. Ну, хоть с экипировкой делегации наши московские чиновники угадали, и за то им большое спасибо.
А вот хозяева Олимпиады опростоволосились. У них почему-то не оказалось трапа нужной высоты, и наш красавец дальне магистральный суперлайнер Ту -114 около часа простоял на летном поле, пока принимающая сторона в спешном порядке решала эту проблему. Регулярного сообщения между двумя нашими странами еще нет, так что прилет одного из самых больших в мире пассажирского самолёта флагмана советской гражданской авиации для японцев стал большой неожиданностью.
Я был в первой десятке смельчаков и теперь, стоя под дождем на летном поле, смотрю как остальные сто шестьдесят членов делегации, одетые, как детдомовцы в одинаковые коричневые плащи, с опаской спускаются по шаткой временной конструкции. Смотрится это, если честно, ужасно. А дождик между тем усиливается.
После паспортного контроля и выдачи багажа, нас загружают в автобусы и везут на место проживания. По дороге мы дружно крутим головами и приникаем к окнам автобуса, силясь рассмотреть за пеленой дождя японскую столицу. Несмотря на плохую видимость, ее улицы и здания все равно нас впечатляют. Даже не верится, что Япония, еще недавно лежавшая в руинах, смогла так быстро встать на ноги и превратиться в одну из передовых стран мира. Внешний вид столицы с ее современными высокими зданиями и дорогами, полными машин наглядное тому подтверждение.
Но не всех, прилетевших этим спецрейсом, везут в олимпийскую деревню. Те, кто входит в «политгруппу», идут в отдельный автобус им предстоит заселиться в обычный отель. А вот спортсмены, тренеры и часть «комсостава» едут в центр Токио в район, который называют «Вашингтон хайтс». Мы с Германом почему-то тоже попадаем в эту группу. Молодой, загорелый сотрудник посольства, отвечающий за наше размещение, рассказывает по дороге, что когда-то давно на месте спортивной деревни был военный плац японской императорской армии. Потом база американской оккупационной армии, давшая ему нынешнее название. Но три года назад эту базу перенесли в другое место, а однотипные деревянные казармы перестроили под проживание спортсменов. Потом эту спортивную деревню власти Токио вроде бы планируют снести и разбить на этом месте общественный парк.
Вскоре мы с интересом рассматриваем место, в котором нам предстоит провести следующий месяц. Советской делегации отведено в олимпийской деревне несколько зданий, между которыми есть площадка с флагштоком, на котором развевается алый стяг. Обстановка внутренних помещений в здании, честно говоря спартанская. Все довольно скромно: у спортсменов в комнатах по десять кроватей, а туалеты и душевые в конце коридора. И это действительно напоминает военные казармы, а еще советские пионерские лагеря. Столовая расположена в отдельном здании, женская часть делегации будет жить вообще на территории, отгороженной забором. Так японские власти заботятся о нравственности.