Ладно, Алексей. Иди-ка, погуляй и пообщайся с музыкантами Зря, что ли парни ехали в такую даль. А мы здесь пока по-стариковски поболтаем, обсудим твою идею. Предложение интересное, но и с журналом будет не все так просто, как тебе кажется.
Ладно, Алексей. Иди-ка, погуляй и пообщайся с музыкантами Зря, что ли парни ехали в такую даль. А мы здесь пока по-стариковски поболтаем, обсудим твою идею. Предложение интересное, но и с журналом будет не все так просто, как тебе кажется.
От крымских воспоминаний меня отвлекает суета и топот в соседнем помещении. Выглядываю в окно автомобилей во дворе отделения прибавилось. И все машины солидные черные, да милицейские Волги. Понятно, прибыл десант из Москвы. Но меня никто не трогает и не дергает. Даже странно.
Сижу в красном уголке уже пару часов. Портреты Ленина и Хрущева на стене от скуки изучил до последней черты. Хрущев на фотографии солиден и благообразен просто акадЭмик! А вот портрет Ленина чуть пожелтел от времени, и бумага немного скукожилась, отчего левый глаз Вождя приобрел несколько хулиганский прищур. Но милиционеры у нас люди занятые, им портреты рассматривать некогда, они с преступностью борются.
Пока разглядываю красный вымпел ударников труда, в голову пришла неожиданная мысль: в этом мире я чуть больше 3-х месяцев, а в скольких драках я уже успел побывать? Это же ненормально! Все началось с драки со стилягами, потом Петров вызверился. И с грузинами я сцепился, и с армянами смертным боем бился. Теперь вот вообще до урок с поножовщиной докатился. Впрочем, с урками я тоже уже сталкивался, когда спасал скрипку Когана младшего. А количество мелких стычек и счету не поддается. Но почему так? Влияние Хаоса? Или меня так здешняя реальность отторгает?
Ведь в прошлой жизни я был мирным, спокойным и уравновешенным парнем, да и Русин, судя по его воспоминаниям, не был задирой. А теперь жизнь вокруг меня кипит как в гейзере, только успевай уворачиваться. Неужели я действительно сам провоцирую все это? Это же на мне так скоро живого места не останется!
Вот в процессе тяжелых раздумий о нелегкой моей новой жизни меня как раз и прервали. Открылась дверь и в красный уголок царственной походкой вошла сама Любовь Орлова.
А вот и мой спаситель! таким знакомым с детства голосом произносит женщина, ставшая кумиром миллионов.
Черты лица ее лишь угадываются под вуалью полупрозрачного шарфа. Почти половину лица скрывают большие темные очки, которые только входят в моду на Западе. Под светлым плащом скромное, но явно дорогое платье, на ногах туфли на каблуке, в руке изящная дамская сумочка. Настоящая Звезда она и на даче выглядит как Звезда, и в отделении милиции никаких послаблений на ночное время суток или послеоперационный период!
Я тут же вскакиваю и на автомате подношу к губам протянутую мне ухоженную ручку. Потому что такие женские руки, извините, не пожимают по пролетарски, а только уважительно целуют. И никак иначе.
Любовь Петровна Орлова сдержанно улыбаясь, представляется мне кинодива.
Остается только догадываться, чего стоят ей сейчас все улыбки и разговоры. Ботокс еще не изобретен, и что там сейчас вкалывают женщинам под кожу лица косметологи неизвестно. Но то, что процедуры эти крайне болезненные к бабке не ходи. А она еще и пытается улыбаться. Господи, на что только не идут женщины ради поддержания увядающей красоты!
Алексей Русин. Ваш новый сосед, студент МГУ.
Из-за спины Орловой выступает высокий импозантный мужчина с густой седой шевелюрой и темными широкими бровями, тоже протягивает мне руку.
Алексей, не прибедняйтесь! Мы вас видели в Огоньке. Ах, даГригорий Васильевич Александров.
А вот и ее известный муж режиссер, лауреат Госпремий и пр., пр., пр. Если Орлова одета подобающе случаю дорого, но скромно, то Александров при полном параде, словно на дворе у нас день. Шикарный светло-серый костюм-тройка с галстуком, украшенным золотой булавкой с бриллиантом, такие же запонки. И шлейф дорогого мужского одеколона. Словно Александров с какого приема явился. А может, так оно и есть, мало ли откуда человека поздно вечером выдернули.
Жмем друг другу руки. В комнату за ними пытаются протиснуться какие-то мужики в штатском, но Орлова культурно осаживает их.
Товарищи, ну дайте же нам поговорить с молодым человеком! Мало того, что вы держите его здесь ночью, так еще и не даете поблагодарить за спасение. Григорий Васильевич, ну хоть вы им скажите!
Товарищи, товарищи Любовь Петровна права! Ну, нельзя же так. Если с Алексеем уже разобрались, то нужно отпустить его домой выспаться и привести себя в порядок. Все остальное можно будет сделать и утром.
Перечить небожителям никто не решился, и нас оставили одних.
А что у вас с лицом, Алексей?! Орлова встревожено касается рукой моего подбородка, где еще недавно была борода. Но вчера днем я ее сбрил, следуя указаниям вышестоящих товарищей, и теперь разница между загорелыми и бледными участками кожи здорово бросается в глаза.
Любовь Петровна, это я бороду сбрил после юга, ничего страшного.
Бороду задумчиво рассматривает меня Александров Так вы не только поэт, но и писатель. Любочка, это тот самый Русин, который автор «Город не должен умереть»! Мы в Новом мире читали.