Возможно, Анне было недостаточно восторга безымянной толпы. Возможно, ей требовалось только восхищение Никки Робертс.
Очень мало кто наделен таким даром, как ты, Анна. Да будь у меня хоть толика твоего таланта, я бы выходила на сцену каждый день, возомнив себя гением.
Анна засмеялась.
Ерунда! У тебя другой талант: талант чувствовать людей. Она обвела Никки восхищенным взглядом. Потрясающее платье! Ты очень красивая.
Комплимент оказался неожиданным, и Никки внезапно покраснела.
Благодарю. Ты тоже.
Разговор прервал стук в дверь, а затем в гримерную ворвался молодой человек с таким огромным букетом белых роз, что едва прошел в проем. Весил букет, должно быть, тонну, потому что парень тяжело отдувался.
Это для вас, мисс Бейтман, произнес он и почти уронил букет на пол, не в силах больше держать. Мои поздравления. И он протянул ей маленький конверт.
С ума сойти! прошептала Анна, округлив глаза. И куда мне девать такую гору цветов? Никки, тебе нужны розы? Возьми хоть немного, остальные я тоже раздам, щебетала она, доставая карточку из конверта, а себе оставлю только Ее голос оборвался. На побледневшем лице появилась улыбка, преисполненная грусти и нежности.
Это от него, да?
Анна кивнула.
Да, от мужа. Пишет, что хотел бы быть рядом. И что моя музыка каждый день звучит в его сердце.
Никки закатила глаза.
Неужели? А когда посадил тебя под замок, тоже слышал твою музыку? Он шесть лет не выпускал тебя из дома, не забыла?
Знаю, знаю. Анна тоскливо смотрела на белые розы. Он пишет, что в букете девяносто шесть роз. По одной за каждый день, который он прожил без меня. Романтично же, правда?
Никки закатила глаза.
Неужели? А когда посадил тебя под замок, тоже слышал твою музыку? Он шесть лет не выпускал тебя из дома, не забыла?
Знаю, знаю. Анна тоскливо смотрела на белые розы. Он пишет, что в букете девяносто шесть роз. По одной за каждый день, который он прожил без меня. Романтично же, правда?
Никки почувствовала прилив гнева. Почему женщины так глупы и наивны? Почему позволяют мужчинам манипулировать ими и контролировать каждый шаг?
Романтично? Ох, Анна, когда ж ты повзрослеешь? Это не любовный роман в мягкой обложке. Речь о твоем будущем. О твоей жизни.
Анна сжала кулачки и покраснела, но, кажется, совсем не от смущения. Никки никогда не видела пациентку такой возмущенной.
Ты права, речь идет о моей жизни. О моей, а не о твоей! Так что перестань на меня давить!
Я просто волнуюсь за тебя, Анна, прошептала Никки, остолбенев. И как твой психотерапевт
Ох, перестань! выкрикнула она. Дело совсем не в терапии, и мы обе это знаем.
Никки смотрела на нее молча. В гримерке повисла тишина. Ни одна из женщин не решалась заговорить. Минуту спустя Анна взяла себя в руки.
Слушай, я благодарю тебя за советы, правда. Спасибо за поддержку, ведь ты изменила мою жизнь. Но тебе совсем не обязательно говорить о моем муже с такой ненавистью, словно он насолил лично тебе. Он не совершил ничего дурного всего лишь прислал подарок.
Это не просто подарок. Это напоминание. Он пытается тобой манипулировать. Спроси себя, доколе ты будешь оставаться слепой и наивной.
Доколе я буду оставаться слепой? У Анны выступили слезы. А как насчет тебя? Как долго была слепой ты в своем браке? Ты что, на самом деле не знала, что у твоего мужа любовница?
Никки застыла. Ей казалось, что она получила пощечину, а весь разговор не более чем дурной сон.
От кого ты узнала? хрипло спросила она.
Думаю, тебе лучше уйти, тихо, но твердо произнесла Анна, не собираясь отвечать на вопрос и давая понять, что разговор окончен.
Что ж, я уйду. Надтреснутый голос Никки звучал холодно, словно ей в горло влили жидкий азот.
Анна молчала.
Выходя из гримерки, Никки обернулась:
Однажды он тебя убьет, и ты это знаешь. За неповиновение.
Анна всхлипнула.
Дверь захлопнулась.
Никки пробиралась сквозь пробки, но едва ли замечала, как нажимает на педали и крутит руль, испытывая сложную гамму эмоций жалость к себе, стыд, гнев, сожаление.
Последней фразой миссис Робертс напугала Анну, но она не преувеличивала. Они обе знали, что означают романтические жесты, когда их совершают жестокие мужчины, склонные к крайней степени контроля. Однако Никки вела себя уже не как психотерапевт, нет! А как близкая подруга. Как любовница. Как мать. Анну напугал ее нажим.
Не стоило говорить с ней таким тоном.
«Дело совсем не в терапии, и мы обе это знаем».
Никки с ужасом подумала, что Анна говорит о ее чувствах, но речь шла совсем о другом. Анна знала об изменах Дугласа. Но как и когда она получила эту информацию? Кроме Гретхен и Хеддона Дефо, Никки ни с кем не делилась.
Дурнота усиливалась. Никки тупо смотрела в окно машины на толпившихся на тротуаре бездомных. У одного из них был пустой взгляд наркомана, но Никки не испытывала никакого сочувствия к опустившемуся человеку, которое испытывала всегда к пациентам Дугласа. Как будто смерть мужа рядом с русской любовницей уничтожила какую-то светлую частичку ее души.
Возможно, эта пустота внутри преходяща? Настанет ли еще время, когда она будет ощущать душевный трепет и тепло?