С ним можно поговорить? взволнованно спросил Гудман. Его ответы могут пролить свет на дело.
Врач тяжело вздохнул. Операция длилась шесть часов, и Раманьяну было не до двух нетерпеливых полицейских в приемном покое.
Боюсь, вы не совсем понимаете, детектив, со всем возможным терпением откликнулся он. Мистер Реймондс очень пострадал. Он на сильных препаратах и сейчас спит. Операция прошла успешно, однако пациента едва ли можно назвать счастливчиком. Левый желудочек сердца почти разорван в клочья.
Гудмал побледнел.
Все настолько
Нож вошел прямо в сердце, пояснил хирург. Мы сделали все, что было в наших силах, но это не означает, что он не умрет в ближайшие часы.
Тогда нам точно надо с ним поговорить, проворчал Джонсон. Его можно разбудить?
Нет, коротко ответил врач и с неприязнью посмотрел на обливавшегося потом копа. Нельзя.
Реймондс ничего не говорил, когда его привезли? мягко спросил Лу, надеясь узнать хоть что-то, прежде чем напарник выведет хирурга из себя. Или он был без сознания? Простите за настойчивость, доктор Раманьян, но ваш пациент мог видеть убийцу. Мы полагаем, этот же человек убил на днях молодую женщину и может напасть снова.
Я понимаю, ответил врач. Но меня вызвали прямо в операционную. Поговорите с теми, кто принимал пациента. Быть может, они что-то слышали. Эй! Он резко повернулся к Джонсону, который стоял у двери в палату. Какого черта вы творите? Это запрещено.
А я думаю, что у полиции есть немало прав, прорычал Джонсон. Я хочу задать парню несколько вопросов, ответы на которые могут спасти кому-то жизнь. И мне плевать на ваши запреты.
Я же сказал, пациент на препаратах. Он даже не услышит ваших вопросов.
Значит, мой визит ему не навредит, так? Слушайте, док, вы уже сделали свое дело. Теперь дайте нам делать свое.
Хирург настойчиво посмотрел на Гудмана, словно просил о помощи.
Боюсь, я бессилен, пожал плечами Лу.
Джонсон нажал на ручку двери и вошел в палату.
Это возмутительно! воскликнул врач. Мальчик едва жив!
И пока он возмущался, призывая на помощь медсестер, Гудман торопливо вошел в палату вслед за напарником.
Тебе обязательно вести себя как засранец? Вообще-то этот человек помогает, а не мешает следствию.
Нет, не помогает.
Джонсон застыл возле больничной кровати, на которой лежал весь перебинтованный черный парнишка. Его тело казалось еще темнее на фоне белого постельного белья и многочисленных повязок. К рукам и ногами были подключены датчики, из вен торчали трубки; чудовищный прибор, похожий одновременно на пульт управления полетами и огромный пылесос, управлял жизненными процессами. Лицо пострадавшего было таким опухшим, что потеряло очертания, и по нему Трея невозможно было узнать. Неудивительно, что убийца решил, что он мертв.
Парень умирает, Лу, буркнул Джонсон. Либо он скажет сейчас, либо никогда.
Понимаю, вздохнул Гудман. Но все же
Договорить он не успел, потому что напарник внезапно громко захлопал в ладоши прямо над ухом Трея.
Очнись! взревел Джонсон. Трей! Очнись и скажи, кто это сделал!
Мик, остановись
Я сказал, очнись и скажи! вопил тот. Открой чертовы глаза!
Ради всего святого, ты спятил! Гудман резко дернул напарника за плечо. Уймись. Оставь парня в покое! Какого черта с тобой происходит?
Джонсон обернулся, его лицо было перекошено от злости. Казалось, он собирался дать Лу по морде. В этот момент в палате раздался тихий всхлип, словно кто-то с усилием сделал вдох.
Детективы повернулись на звук. Один глаз Трея, тот, что не окончательно заплыл, распахнулся.
Я не знаю, прохрипел парень, судорожно сжимая пальцы, будто пытался во что-то вцепиться. Прошу вас! Я не знаю. Не знаю! Он замотал головой и слабо запищал. В горле что-то клокотало.
Даже Джонсон встревожился.
Один из приборов запищал, и через несколько секунд в палату вбежали медики и бросились к пациенту. Трей забился на постели и внезапно затих.
Кто вас впустил? заорала на детективов одна из медсестер. Сюда можно только персоналу. Уходите!
Гудман вылетел за дверь и быстро зашагал по коридору. Джонсон отставал всего на шаг.
Ты что творишь? Гудман резко обернулся. Да семья парня может подать на нас в суд!
Джонсон нервно хохотнул.
И что будет? Черные подали в суд на копов, эка невидаль! В его тоне отчетливо слышались презрительные расистские нотки, говорившие о непоколебимой уверенности в том, что мир держится на белых, а черным в нем места нет. Уверенности в том, что Маршу Реймондс, мать-одиночку из Вестмонта, едва ли станут слушать в суде.
Глядя на Мика, Гудман уже не в первый раз почувствовал брезгливость. Ему дьявольски хотелось оказаться как можно дальше от напарника.
Меж тем Джонсон направился к выходу.
Куда это ты?
Тут нам ловить больше нечего. Парень долго не протянет. Так что хирург впустую потратил время, зашивая этого черного. Впрочем, кое-что нам удалось узнать.
Неужели?
Когда Трей умрет, у нас будет две жертвы за одну неделю, погибшие от рук одного и того же психа.
Велико открытие, покачал головой Лу, не понимая, зачем с таким пафосом говорить об очевидных вещах.