Я подумала, что слишком поздно взялась за это дело.
Надо было приехать раньше, когда здесь еще не вскрыли полы. Надо было приехать раньше, когда здание Управления провинции еще не окружили забором и не приступили к ремонту. Надо было приехать раньше, когда еще не искоренили большое количество гинкго, свидетелей тех событий, когда еще не высохла софора японская дерево, которому исполнилось сто пятьдесят лет.
Я подумала, что слишком поздно взялась за это дело.
Надо было приехать раньше, когда здесь еще не вскрыли полы. Надо было приехать раньше, когда здание Управления провинции еще не окружили забором и не приступили к ремонту. Надо было приехать раньше, когда еще не искоренили большое количество гинкго, свидетелей тех событий, когда еще не высохла софора японская дерево, которому исполнилось сто пятьдесят лет.
Но я приехала сейчас. И ничего уже не исправить.
Застегиваю до конца молнию на куртке и собираюсь пробыть здесь до заката солнца. До тех пор, пока четко не увижу лицо того мальчика. До тех пор, пока не услышу его голос. До тех пор, пока не покажется его фигура, идущая по невидимому полу.
Два дня назад я приехала в Кванчжу и распаковала чемодан в квартире моего младшего брата. Договорившись поужинать вместе после его работы, я до наступления темноты поехала в Чунхындон к нашему старому дому. Отсюда я уехала девочкой, поэтому не знала города. Сначала я подъехала на такси к X начальной школе, где проучилась три года. От главных ворот школы прошла по пешеходному переходу и повернула налево, как подсказывала память. На том месте, где должен был стоять магазин канцелярских товаров, все еще стоял тот самый магазин. После него надо было немного пройти вперед, а затем повернуть направо. Доверившись своей интуиции, на перепутье выбрала вторую дорогу. Бесконечно длинной ограды завода, производящего батарейки, уже не было. Исчезли и дома в традиционном стиле, раньше видневшиеся один за другим, если смотреть прямо на ограду. В моей памяти на том углу, где эта дорога встречалась с шоссе, находился карьер шириною в дом со двором. Дом, приютившийся между этим карьером и заводской оградой, и был нашим прежним домом. Вряд ли до сих пор в центре города могли сохраниться пустой участок земли или карьер, поэтому мне предстояло найти второй дом с конца.
Дорога провела меня мимо одноэтажной постройки, невысокого многоквартирного дома, частной музыкальной школы, мастерской по изготовлению печатей и штампов и, наконец, закончилась. На месте карьера стояло тоскливого вида трехэтажное здание из бетона. Наш дом снесли, на его месте находился магазин, построенный из составленных вместе контейнеров. В нем продавали посуду и оборудование для ремонта ванной комнаты раковины, смесители, унитазы.
А что ты ожидала увидеть? Я долго топталась перед этим очень ярко освещенным магазином, словно ждала кого-то, с кем договорилась о встрече на этом месте.
На следующий день, то есть вчера, я с утра занялась делами. Побывала в исследовательском центре «18 мая» при университете Чоннам и в культурном фонде с тем же названием. Главный вход в здание, где с семидесятых годов находился отдел Центрального разведывательного управления, и где в подразделении 505, отвечавшем за охрану общественной безопасности, пытали людей, был закрыт. Попасть туда не удалось.
После обеда я поехала в Т среднюю школу. Мальчик не окончил ее, поэтому в выпускном альбоме его фотографии не могло быть. Благодаря давнему другу отца, учителю искусств, ушедшему на пенсию, мне удалось посмотреть журналы регистрации анкетных данных и успеваемости учеников. В одном из них я впервые увидела его фотографию. Было что-то кроткое и доброе в его глазах в форме полумесяца. В линиях подбородка и щек еще просматривалась детская мягкость. Лицо его выглядело настолько обычным, что легко можно было бы спутать с каким-то другим мальчиком, и, казалось, стоит отвести глаза от фотографии, его черты тут же забудутся.
Выйдя из учительской, я направилась к выходу через стадион, как вдруг начался снегопад. А когда я дошла до ворот, с неба уже падали огромные хлопья. Стряхнув снежинки с ресниц, я поймала такси. Попросила отвезти в университет Чоннам. Мне показалось, в выставочном зале на первом этаже исследовательского центра «18 мая» я уже видела похожее лицо.
В этом зале было установлено несколько маленьких плазменных панелей, на каждой из которых повторялся один и тот же видеоролик. Я не знала точно, что именно должна просмотреть, поэтому пришлось начать с самого начала. Мальчик, похожий на моего ученика, появился в той части видео, где демонстранты везут в тележке тела молодых людей, обнаруженных убитыми на новом вокзале. Этот мальчик, стоящий на довольно большом расстоянии, кажется, плакал и испуганно смотрел на убитых в тележке. Несмотря на то, что давно наступила весна, он стоял, крепко скрестив руки на груди и засунув ладони в подмышки, словно ему холодно. Эта сцена пронеслась быстро, поэтому я ждала, когда видео с того места промотается назад и начнется повторный показ. Я посмотрела второй раз, третий, четвертый. У этого мальчика тоже было очень простое, ничем не примечательное лицо, и, казалось, его можно спутать с любым другим мальчиком. Я не могла быть уверена полностью, что это именно он. Наверное, в те годы все дети его возраста стриглись коротко, носили школьную форму и выглядели похожими друг на друга. Эти простодушные глаза. Длинная шея, худые щеки, какие бывают в тот период, когда мальчики растут.