Меня еще интересует такой вопрос. У Ангелины были ключи от чердака, от дома, где она проживала с детьми?
Вы знаете, я бы не доверил ей хранение ключей. Поэтому ключей у нее не было. Но ключи несколько раз брала ее дочь Ольга, я хорошо это помню. Она убиралась в подъезде за мать, ей уже было четырнадцать, ну это так на всякий случай, чтобы ко мне не было вопросов.
Еще вопрос. Вы знали о происхождении комнатки потайной, которая находится на чердаке?
Какой комнаты? переспросил удивленно Семеныч.
На чердаке есть небольшая и совсем неприметная комната, в ней есть лежанка и даже книжный шкаф.
Ну, ничего себе! воскликнул Семеныч. Приезжает, значит, следователь из Москвы и рассказывает мне, что в доме, где я с детства по чердакам лазил, существует потайная комната. Нет, я об этом не знал и не знаю. Никакой потайной комнаты, коморки, шалаша или как там она еще называется не было и не может быть. Я могу допустить мысль, что возможно осталось от немцев. Дом старый. Мы когда ремонт в подъезде делали, выпал один кирпич, а на нем написано: «смена четырнадцать, год одна тысяча девятисот сорок второй». Так что представьте, сколько этому дому лет. Зато как строили! Дом стоит не шелохнется. А сейчас, как строятКарточный дом и то крепче.
Я вас понял. А из ваших сотрудников может кто-нибудь видел или слышал о комнате?
Если бы слышал, то я бы первый узнал. Без меня тут муха не проскочит. Но вы можете сами спросить у них. Слесари сейчас все у себя на перерыве смотрят телевизор.
Да, я бы хотел переговорить с ними.
И двое мужчин вышли из кабинета и направились вдоль длинного коридора, по скрипучему полу в комнату, где обедали слесари и другие сотрудники ЖЭКа. Соболь провел допрос каждого, но никто не мог ответить толком, что эта за комната. Только один из мужчин в оранжевой фуфайке предложил идею, что эту комнату могла смастерить Ольга Буланова, чтобы прятаться от брата-наркомана и матери-алкоголички.
После того, как Соболь провел допрос, на прощанье он всем сказал:
Стыдно мужики. Вы все знали горе девочки, все знали, в каких условиях она живет, и никто ей не протянул руку помощи. Она сама выживала в страшных условиях.
А что мы могли сделать, произнес один из слесарей и откусил горбушку батона. У нас у самих семьи, дети. Своя рубаха ближе к телу.
Всего доброго! попрощался Соболь и вышел из кабинета. Соболь не мог понять, почему никто не обратился в органы опеки, возможно Ольге было лучше жить в приюте, чем с родной матерью.
Дом, в котором жил отец Ольги, действительно находился недалеко от хлебокомбината. Это был кирпичный дом, огороженный высоким забором. Когда Соболь подошел к калитке, то громко залаяла собака. Но после послышался голос хозяина.
Фу! Брен, фу!
Калитка открылась, и перед следователем показался седоволосый мужчина, на вид шестидесяти лет, чем-то похожий на Ольгу. У него были такие же большие глаза, ровный нос.
Фу! Брен, фу!
Калитка открылась, и перед следователем показался седоволосый мужчина, на вид шестидесяти лет, чем-то похожий на Ольгу. У него были такие же большие глаза, ровный нос.
Здравствуйте! Я следователь Михаил Соболь, проговорил он и показал свое красненькое удостоверение. Он быстро его показал и снова спрятал в карман кожаной куртки.
Проходите!
И Соболь прошел в чистый и ухоженный двор. Увидев незнакомца, огромная овчарка, лаяла не умолкая. Собака находилась в своем вольере, поэтому пришедший гость ее не боялся. Мужчины прибавили шаг и быстро зашли в дом. Дом был очень хорошо обставлен. Дорогая мебель, дорогой телевизор, одни люстры стоили приличную сумму денег. Соболь сделал вывод, что хозяин дома хорошо зарабатывает. Они прошли в зал. Буланов предложил Соболю присесть, а своей жене, которая выглядывала из комнаты, приказал сделать кофе.
Что-то стало известно о моей дочери?
Пока нет, я просто хотел задать вам несколько вопросов. Скажите, ваша дочь жила не в лучших условиях. Она жила в страшной обстановке с братом наркоманом и матерью алкоголичкой, почему вы ее не забрали к себе? У вас хороший дом.
Ах, да, понимаете, мялся седовласый мужчина, не зная, что ответить. Ольга сама не хотела. Она считала меня предателем.
Все же я думаю, что нужно было попробовать.
Отец Ольги молчал. Ему нечего было ответить, ведь он действительно даже не пытался поговорить со своей дочерью.
У меня еще к вам несколько вопросов. Скажите, когда вы последний раз видели свою дочь?
Давно. Очень давно.
Вы действуете исключительно в целях получения ее жилья?
Нет!
Я вынужден обратиться в органы опеки и попечительства, для того, чтобы вас лишили родительских прав. Так, что квартиры вам не видать.
Что вы такое говорите! возмутился Буланов. Поймите, не может столько времени пропадать человек, с ней явно что-то случилось и скорее всего ее уже давно нет в живых. А признать тот факт, что она умерла вы не можете, хотя это простая формальность.
Поверьте, от себя я сделаю все возможное, чтобы процесс лишения родительских прав начался, как можно скорее, Соболь поднялся с мягкого дивана и собрался уходить.
Поймите она моя дочь! Я старею, а от этого становлюсь только мудрее