Кашу я смолол вмиг. Горячая, на мясном бульоне, пахнущая дымком, она казалась необыкновенно вкусной. Да и хлеб был хорош. Голод лучшая приправа. Пока я ел, Пахом топтался рядом, глядя на меня как заботливая мать на непослушного ребенка.
Фельдфебель приказал вас накормить, как только с ранеными разберетесь, сказал, принимая опустевшую миску с ложкой. Я и раньше хотел, но он велел не мешать. Еще вина?
Нет, отказался я. В голове шумело, и отяжелевшие веки неудержимо ползли вниз. Кстати, с чего ты меня благородием зовешь? Да еще на вы?
Фельфебель сказал, что вы не фершал, а вовсе даже лекарь, пояснил фурлейт. А лекарь по чину ровня офицеру. Значицца, благородие.
Я не стал спорить, встал и отправился в комнату, которую нам со Спешневым выделили для отдыха. Там торопливо стащил с себя одежду и сапоги, после чего повалился на постель. Уснул сходу.
Глава 7
Разбудил меня Пахом, тряхнув за плечо.
Вставайте, ваше благородие! сказал, когда я разлепил глаза. Командир зовет.
Который час? спросил я, зевая.
Не ведаю, пожал он плечами. Вечереет уже.
Ну, да, нашел у кого спрашивать. Часов в роте нет даже у Спешнева. Дорогая вещь, армейскому офицеру, живущему на жалованье, не по карману.
Одевайтесь, Пахом взял с лавки и подал мне подаренный графиней охотничий костюм. Я одежу, пока вы спали, постирал и у печки высушил. В крови была.
Спасибо! сказал я.
Пахом даже бровью не повел. Не принято здесь благодарить низших чинов за услугу, оказанную старшему по званию или положению, но я так привык, и, похоже, что мой внештатный денщик тоже.
Одевшись, я спустился во двор. По коридорам дома бегали девки и лакеи, во дворе стояли кареты и повозки, из чего я сделал вывод, что графиня вернулась. Интересно, как она оценила опустошение запасов спиртного? Ладно, не моя забота. Пахом отвел меня к каретному сараю, где обнаружились Спешнев и Синицын, сидевшие на лавке за накрытой холстиной столом. Под ней бугрились какие-то предметы. Меня командир роты и фельдфебель встретили внимательными взглядами.
Ступай! махнул Синыцин Пахому, и тот вышел, притворив за собой створку ворот.
Как чувствуете себя, Платон Сергеевич? спросил Спешнев.
Замечательно! ответил я. Поел, отдохнул.
Вот и хорошо, кивнул он. Я позвал вас по важному делу. Взгляните! он указал рукой в сторону.
Я повернул голову. В стороне, прислоненные к стене сарая, стояли ружья. Рядом на расстеленном рядне высились груды сабель в ножнах, лежали сваленные в кучи пистолеты. Ух, ты!
Трофеи, пояснил Спешнев. Желаете глянуть?
Желаю! Я подошел к стене и первым делом рассмотрел ружья. Штуцера, мать их! Вернее, карабины. У французов они называются так. Редкая вещь[55]. Я пересмотрел все и выбрал один штуцер. Граненый ствол с серебряной насечкой, ложа и приклад из орехового дерева. Легкий, прикладистый. Явно делали на заказ[56]. Беру!
Я повесил штуцер за спину, следом перекинул через плечо сумку с патронами и принадлежностями, которая обнаружилась рядом на земляном полу. Позже посмотрю, что внутри. Мимо сабель я прошел, только мазнув взглядом. Мне эти железяки без нужды. Заметил только, что некоторые рукояти украшены камнями. Однако! Внезапно взгляд зацепился лежавшие сбоку полусабли, они же тесаки. Интересно, откуда они у кавалеристов? Сугубо пехотное оружие. На русские не похожи: рукоять с развитой гардой[57]. Я взял один, вытащил из ножен клинок. Хм! Широкий дол (у русских тесаков его нет) и солидное лезвие. Рукоять лежит в руке удобно. Беру. Был бы пешим, отказался лишняя тяжесть, но у меня конь есть. В сакву суну.
К пистолетам подходить не стал: мне моих «шкатулочных» хватит. Надежные и бьют метко проверял.
Штуцер и тесак беру себе, сказал, повернувшись к Спешневу и фельдфебелю.
Видишь, какой у нас лекарь, Синицын? усмехнулся штабс-капитан. Первым делом к оружию кинулся. А это вам не интересно?
Видишь, какой у нас лекарь, Синицын? усмехнулся штабс-капитан. Первым делом к оружию кинулся. А это вам не интересно?
Он сдернул прикрывавшую стол холстину. Мама мия! На сбитой из досок столешнице лежали в ряд карманные часы не менее полутора десятка, кучки серебряных и золотых (!) монет, перстни, медальоны, цепочки, стопки ассигнаций Откуда столько?
Не простых кавалеристов мы побили, пояснил Спешнев, будто услыхав. Смотрите! он поднял с пола и показал мне кивер. Видели такое? он ткнул пальцем в эмблему «N» в обрамлении лавровых листьев.
Гвардия Наполеона?
Именно так, подтвердил Спешнев. Шеволежеры, личный эскорт маршала Даву. В сумке убитого капитана нашелся приказ за его подписью. Его роте предписано было перейти во временное подчинение полковнику Маре. Не знаю, с чего они сюда забрели, возможно, разведывали пути для армии маршала. Хотя гвардии такие дела, обычно, не поручают. Теперь не узнать.
Полковника тоже грохнули? спросил я.
Ускакал, сморщился Спешнев, пропустив мимо ушей словечко из моего времени. Сплоховали егеря, не сразу углядели. Ну, да бог с ним. Что с трофеями будем делать, Платон Сергеевич?
Штабс-капитан и фельдфебель уставились на меня.