Это ловушка, говорит он без всяких прелюдий и «если осмелюсь сказать». Как хотите, это может быть только ловушка.
Слишком вольно держится, отмечает спящий. Господин найфу тоже любит, любил и ценил купцов, тоже был внимателен к ним, но он не стал бы вводить купца в совет клана, доверять ему войско, позволять высказываться первым.
То письмо, князь указывает черенком трубки на жаровню, диктовал Иэясу. В здравом уме и хорошей памяти.
И по четкому выговору и совершенно бесцветной интонации все, кроме гонца и включая спящего, понимают, что его светлость стеклянно зол, как с ним бывает. Что-то ему там написали. Обычно в таком состоянии князь старается не отдавать распоряжений и не подходить к людям, а то вместо вымышленных страшных историй случаются настоящие, но война не позволяет выбирать.
Но, продолжает князь, ты прав, ловушка. Этого к нам пропустили. Уже знали, с чем он едет. Уэсуги Кагэкацу Он выбивает трубку, медленно, в три приема. про-пус-тил.
Гонец пытается что-то хрипнуть, возразить, от него отмахиваются: сиди, и он замолкает, будто воздух из него вышел. А Судзуки Мотонобу продолжает раз уж начал, и прав.
Они рассчитывают, веер плывет над границей, что мы не станем вмешиваться. Иэясу умирает, больше у нас на юге союзников нет, обязательств нет если бы это вообще было важно. Что будем делать мы? Мы постараемся отхватить все что успеем здесь, на севере, и потом договоримся с победителем. Или, если победителя не будет, потихоньку начнем распространяться на юг. А если, веер схлопывается, победителем окажется кто-то неподходящий, мы уйдем в глухую оборону и начнем торговаться. У нас есть, чем торговать: они порядочно обескровят друг друга, а война с нами насмерть обойдется слишком дорого даже в случае победы. И следует помнить, что тому, кто занят нами, могут с легкостью ударить в спину. Об этом можно даже договориться заранее. Они рассчитывают именно на это, потому что
Потому что, подхватывает доселе молчавший начальник штаба, мы именно так и поступили в прошлый раз. И в позапрошлый тоже. Правда, морщится он, позапрошлый не все заметили. Списали на удачу. Но наш нынешний противник неглуп и сведения о нас собирает давно.
Даже лишнее. Описанное это очевидное решение в нашем положении, пожимает плечами Мотонобу. И оно отвечает всему, что они о нас знают. Я думаю, Уэсуги собирается на юг, выручать своих. С его войсками у Запада остается хороший шанс. Вот потому и пропустил гонца, чтобы мы пленились возможными приобретениями вдоль границы и не помешали. В конце концов, Айдзу не его родная земля, провинцию подарил ему тайко, и совсем недавно, он может себе позволить потерять немного территории, если на кону власть в стране. Мотонобу подумал и добавил: И его представления о долге и справедливости.
О справедливости, каркнул князь и встал. Подошел к окну, забранному узкими продольными прутьями, посмотрел, как стоит солнце. Кстати, о справедливости. Эстафету.
Свист, шорох, люди возникают из коридора, по очереди опускаются на колено.
Первое. В Дэва. К армии. К моему дяде и вассалу Рюсю Масакагэ и моему дяде, правителю Дэва, Мотами Ёсиаки. В ближайшие дни ваш противник начнет отступление. Возможно, оно уже началось. Приказываю: если еще не сделали дать сражение. Не позволить им отойти к своей границе. Если можно уничтожить, если нельзя связать. Старшего советника Наоэ Канэцугу не выпускать в любом случае. Помолчал, хрустнул пальцами. А если мой дядя Мотами Ёсиаки вдруг спросит, с чего это я вздумал ему приказывать, то впрочем, он умный человек. Он не спросит. Удачи.
Короткое движение человека, чуть более длинное движение воздуха.
Гонец с юга щурится в темный коридор. Если он правильно понял, князю Уэсуги Кагэкацу предстоит потерять не просто кусок территории а все. Может быть, это даже немного поможет тем, кто на юге.
Второй.
Резервам у границы с Дэва выдвигаться, конечно, на соединение. С тем же приказом.
Начальник штаба разворачивается к князю.
Резервы? Как союзники, мы уже сделали больше, чем должны. В остальном не разумнее ли предоставить господина Могами Ёсиаки и особенно госпожу Ёси-химэ их собственным умениям и собственной судьбе?
Здесь нет нужды в спящем, здесь и сам гонец знает достаточно, вся страна знает. Дата враждуют с Могами столько лет, сколько живут рядом. Попытка связать семьи браком не удалась настолько, насколько это возможно: сестра нынешнего князя Могами, мать нынешнего князя Датэ десять лет назад пыталась отравить сына и только чудом не преуспела. Если Наоэ Канэцугу чего-то стоит как полководец, а он многого стоит, то с наличными силами Могами, скорее всего, потеряет либо большую часть армии, либо столицу. И сестру. Которую тень и воспитатель князя, выходивший его после того случая, кажется, очень хочет видеть мертвой.
Не разумнее, резко отвечает князь.
Почему же? Обескровить или погубить одного смертного врага руками другого, не нарушив притом ни единого обязательства чем не стратегия? Тень Сун Цзы качается над жаровней, поощрительно кивает.
Мой дядя как генерал если уступает нам, то ненамного. Он занимает место на поле. Пока он стоит, противник будет вынужден принимать его в расчет. Зачем нам сейчас, Датэ ловит пальцами вялый осенний солнечный луч, пустота на правом фланге? Если Могами предаст, это будет после войны.