В общем, никто точно не знает, зачем Стихии создают големов, прошептала Авелла так, будто это сейчас могло иметь какое-то значение. Всё потому, что Стихии не рассуждают, они просто действуют, и И всё
А вот в этом действительно был смысл. Просто действовать и всё. Я поцеловал Авеллу, и она как-то судорожно ответила на поцелуй, будто старалась выпить самой жизни с моих губ. Я почувствовал, как приподнялась на локте Натсэ, ощутил её ладонь у себя на груди и повернул голову, оторвавшись от Авеллы. Не успел перевести дух Натсэ приникла к моим губам. Она перекинула ногу через меня, села сверху, как тогда, на чёрной скале посреди моря. Я вздрогнул, ощутив, как соединились наши тела. Натсэ, откинувшись назад, негромко вздохнула.
«Это сумасшествие какое-то», почудилось мне в её вздохе.
Наверное, она была права, но старик у костра верно заметил: ум не самая сильная моя сторона. Поэтому я ничего не имел против сумасшествия. И мои руки легли на бёдра Натсэ, которая начала медленные, плавные движения. Я не сразу вспомнил про Авеллу всё-таки в такие минуты трудно сосредоточиться сразу на двух партнёршах, особенно если ничего не видно. Протянул одну руку вправо, но нащупал лишь тёплую простынь. Сердце ёкнуло. А что если она сейчас убежит? Это ведь всё «аморально»
Но Авелла не убежала. Натсэ вздрогнула, на миг остановилась, и я услышал звуки поцелуя. Не страстного, исступлённого, а скорее нежного. В этот момент у меня с души рухнул опостылевший камень.
Некоторые вещи можно понять только непосредственно в них участвуя. Кто бы что ни говорил о том, что «секс это не главное», они ошибаются. Секс может, самое главное, что только существует в мире, во всех мирах. С одной лишь поправкой: секс не может быть целью. Он следствие движения душ навстречу друг другу. Душ и тел. И когда эта встреча происходит, всё остальное становится неважным. Только Стихии, которые не рассуждают, а действуют. Все четыре одновременно. И пятая, которая дух.
Я поднялся навстречу обеим девушкам, обнял их, поцеловал сначала одну, потом другую, с трудом уже понимая, кто есть кто.
Морт, услышал я шёпот Натсэ, из чего сделал вывод, что в данный момент целую Авеллу. Только попробуй трупом прикинуться тебе конец.
Да я и не
Никакой пощады! перебила меня шёпотом Авелла. Никому!
Интерлюдия 2
Госпожа Акади открыла глаза, мгновенно переходя от сна к бодрствованию. Несколько секунд, хмурясь, вглядывалась в потолок (она находилась в своём родовом особняке, в спальне), потом улыбнулась. Чувство, пришедшее, прихлынувшее к сердцу, наконец, приняло внятные очертания: счастье.
Магическая связь между матерью и дочерью позволяла чувствовать многие вещи на расстоянии, а защитные руны на теле Авеллы ещё усиливали эту связь. Вот и сейчас, глубокой ночью, сильные эмоции дочери достигли сердца госпожи Акади каким-то сумбурным комком: сначала ужас, потом горе, отчаяние, следом радость. Стыд, смущение. И, наконец, счастье.
Кажется, моя малышка стала взрослой, тихо произнесла Акади. А может быть, я ошибаюсь.
Она спокойно поднялась, приблизилась к окну, посмотрела вниз, со второго этажа. Чуть заметно мерцала простенькая магическая защита, установленная вокруг особняка. Тихо, пусто. Лунный таинственный свет заливает вечнозелёные луга Летающего Материка.
Но вдруг идиллия подёрнулась рябью, и на стекле, вместо отражения Акади, возникло лицо главы рода Аскед. Он носил короткие волосы и никогда не улыбался, что, вообще-то, было не характерно для магов Воздуха.
Отец. Акади наклонила голову в знак почтения.
Зайди ко мне. Прямо сейчас, раздался слабый голос от оконного стекла, и тут же изображение исчезло. Вновь перед Акади раскинулся луг, спящий под лунным светом.
Она покинула спальню, накинув белый халат, и, чуть слышно ступая по мраморным плитам пола, прошла к единственному помещению в доме, где горел огонь. Это был кабинет отца, и дверь его стояла открытой. Сам хозяин кабинета ссутулился, опираясь на стеклянный стол, и вглядывался в какие-то бумаги, на нём лежащие. На дочь он не обратил внимания.
Что-то случилось? негромко спросила Акади.
Иначе я не вызвал бы тебя среди ночи. Только что получил весточку от одного моего друга во дворце Агноса.
Дворец главы клана по-прежнему называли дворцом Агноса, хотя человек, носивший это имя, более не существовал. Немало лет пройдёт, прежде чем кто-то отважится сказать: дворец Денсаоли. И то лишь при условии, что девчонка продюжит на должности главы столько времени. А уже были серьёзные основания для сомнений.
На Летающем Материке царило вечное лето, но чтобы лето было действительно вечным, нужно было кое-что делать. Например, перемещать Материк, всегда оставаясь там, где самый длинный день, где солнце висит в небе дольше. Сейчас, благодаря заклинаниям, было тепло, даже жарко, но дни становились короче, поскольку Материк продолжал курсировать в зоне приближающейся зимы. Воздушные маги, привыкшие к независимому существованию, начали проявлять беспокойство: что если не получится собрать второй урожай в этом году? Многие культуры начали чахнуть. К тому же обострившиеся отношения с другими кланами тревожили местную знать. В любой миг могут прекратить работать руны Земли и Воды, и тогда чудесное плодородие почвы закончится, ванны прекратят наполняться горячей водой Да и пить будет нечего! Разве что, как в древние времена, собирать дождевую воду, «отжимать» тучи.