Деньги, которые вы унаследуете вместе с ним, позволят жить там в роскоши до конца ваших дней.
Но Розелла снова покачала головой и заговорила с трудом, еле сдерживая эмоции.
– Я провела там каникулы шесть – или уже семь? – лет назад. Мой опекун… – она запнулась и поправила себя, – мой дедушка привез меня туда, когда я в очередной раз приехала во Францию на встречу с ним. Он думал, что будет хорошо, если я какое-то время поживу во французской семье, пока дела не позволяли ему заботиться обо мне. Андрэ хотел, чтобы я подружилась с детьми, живущими в замке, трое из четырех были приблизительно моего возраста. Их отец приходился ему дальним родственником. Мне тоже, думаю, хотя тогда я этого не знала. Но я никогда не подозревала, что замок принадлежал дедушке. Я считала, что он их собственность.
– Однако, если вы бывали в замке, почему относитесь к нему с таким отвращением?
Ее глаза потемнели, взгляд стал глубоким и печальным.
– Там я провела самые несчастливые шесть недель в моей жизни!
– Но это случилось много лет назад. Вы были ребенком, не старше десяти-одиннадцати лет. Вас оставили одну, тоскующую по единственному близкому человеку, среди незнакомцев. Теперь все будет совсем по-другому.
– Как по-другому? – упрямо спросила Розелла. – Разве Пьер и Маргарита де Луимонт уже не живут в замке со своими детьми?
– Мадам де Луимонт сейчас вдова. Младшая из двух ее дочерей замужем, но живет по соседству.
– Это, должно быть, Софи. А Луиза?
– Она все еще в замке с матерью. Несколько месяцев в году там живет Жюль де Луимонт. Себастьен управляет поместьем, потому что он старший сын.
– Итак, так же, как и раньше, я стану незваной гостьей! – Розелла вскочила на ноги. – Я не приму условий завещания моего дедушки!
– Вы забываете, что сейчас гости Луимонты, а не вы, – напомнил адвокат. – Это ваш дом, они там больше не хозяева.
Она гневно повернулась к собеседнику. – Я не могу выгнать семью из дома, в котором они прожили всю свою жизнь!
– Им повезло, что они занимали замок в течение трех поколений. Это случилось только благодаря вашей прапрабабушке, которая вышла замуж за одного из Каделей, а затем во время Революции сбежала с ним на Мартинику. Поэтому их ветвь семьи смогла переехать в замок в качестве хранителей.
– Они знают, что поместье завещано мне? Адвокат отрицательно покачал головой.
– Еще нет. Как я уже говорил, вы первая, кто узнал обо всем.
– Тогда я составлю дарственную на имя де Луимонтов! Это можно сделать?
– Нет, нельзя! Пожалуйста, сядьте и послушайте меня.
Розелла повиновалась, но по выражению ее лица Батальяр понял, что она не сдалась.
– С тех пор, как замок был впервые передан по наследству дворянином, который построил его несколько веков назад, он может перейти только, одному из младшего поколения. Вы полноправная владелица, и не важно, желаете вы этого или нет. Более того, последняя воля вашего дедушки состояла в том, чтобы вы поселились там без промедления. И он просит от вас совсем немного в ответ на все то, что сделал для вас.
Девушка не могла ответить. Вправе ли она противиться желанию единственного в мире человека, который заботился о ней? Розелла знала, что нет. И адвокат так удачно подобрал слова, не оставил ей возможности отказаться.
– Ваш дедушка также оговорил в завещании, что вы не должны носить траурные одежды. Однажды он рассказал мне, как мальчиком был вынужден целый год ходить только в черном, с траурной креповой лентой на шляпе. С тех пор он питал отвращение ко всем публичным проявлениям скорби и желал избавить вас от подобного, когда придет время.
– Но он, видимо, составил завещание, когда я была еще ребенком! – воскликнула Розелла. – Тогда понятно, почему он хотел, чтобы я безотлагательно переехала в замок.