А леший его знает, процедил Лёнька. Но заводила он, зуб даю. А чего взъелся, не знаю. Он ещё в лазарете шипеть принялся. Начать с того, что Юлька заставила их догола раздеться. Тот и гавкнул сразу, что это она из-за Кузнечика, раз он к ней подлизывается и ножи точит.
А что тогда не так? удивился Захар.
Десяток у него не так, встрял с пояснением Прошка. В стаю его не взяли. Особенно Пустобрёх старается.
Мартын, что ли? удивился Родька. А ему какое дело?
А леший его знает, процедил Лёнька. Но заводила он, зуб даю. А чего взъелся, не знаю. Он ещё в лазарете шипеть принялся. Начать с того, что Юлька заставила их догола раздеться. Тот и гавкнул сразу, что это она из-за Кузнечика, раз он к ней подлизывается и ножи точит.
А она из-за него? уточнил Захар.
Да нужны они ей больно, отмахнулся отрок. Вшей искала да болячек каких, уж больно они тесно в Ратном жили. Сам с утра слыхал, как она девкам своим говорила, что ещё вчера надо было, как только приехали. Сказала, парши нет, но и мозгов тоже, раз не понимают, что к чему. Так Пустобрёх опять завелся.
А Сенька-то что сказал?
А ничего не сказал. Чего не знаю. Смотрит пока. Я перед занятием Тимофею объяснил, как доложиться: согласно распоряжению наставника Филимона прибыл в расположение десятка для прохождения обучения. Сенька только кивнул и скомандовал «вольно», а тот сразу тявкнул: «Вот только этого тут не хватало». Я и сказал: «А чего это ты тут говоришь, иди да и скажи наставнику, раз умнее», так он аж зубами заскрипел. А когда я тож доложился, так мол и так, по распоряжению наставника Макара прибыл в расположение десятка для помощи в обучении новичка, так и вовсе его понесло. Специальный подтиратель соплей, говорит.
Ни хренась себе, оборзел, офигел от новостей Захар. А Сенька что?
А ничего. Молчит. И команду «вольно» мне задержал, чтоб я, значить, тому не ответил.
Дела протянул Родька. А остальные как?
Никак. Мартына слушают, раз Сенька молчит, Лёнька подобрал больную ногу и, тяжело опершись на костыль, поднялся. Во, похоже, закончили. Пойду, заберу его, Кузнечика одного пока что оставлять не велено.
Через минуту Леонид вернулся и, покачав головой, объяснил:
Сенька сказал, что раз на кузню после обеда, то после обеда и заберёшь. А обедает десяток вместе, Лёнька пожал плечами. Оно вроде и правильно, конечно, но сказано было Хреново, в общем, дело.
После обеда Тимофей, по совету Леонида, доложился в стиле «Господин урядник, разрешите отбыть в расположение кузни», не забыв ввернуть, что «по распоряжению боярыни Анны», и, получив разрешение, вприпрыжку понесся к поджидавшим его друзьям, совершенно проигнорировав Мартыновы слова: «Давай, вали отсюда. И так весь обед терпели».
Присмотревшись к Кузнечику, Лёнька про себя немало удивился: мальчишка, казалось, абсолютно не переживал по поводу Сенькиного молчания, да и по поводу более чем холодного приема в десятке гонцов тоже не заморачивался.
А чего на тебя Мартын взъелся? решил на всякий случай уточнить он.
Не знаю, беззаботно пожал плечами Тимка. Я с ним раньше нигде не сталкивался, но потом задумался. Вообще-то у нас похожая история тоже была, когда я со Славком дружить начал. Славко, он не нашенский, не из Мастеровой, а из Лешачьей слободы, пояснил не понявшему ситуацию Леониду. Он в школу к нам приходил со своими, ну, мы и подружились. Так некоторые из старых друзей тоже его поначалу не принимали.
И как вышло? тут же проявил любопытство Захар.
А папка сказал тогда, что раз они раньше не встречались, то загвоздка не в нём самом, а в том, что он вообще в слободе появился. Посмотри, кому и почему его появление начало мешать, и сделай выводы. Ну так я его в набег на греков сад взял.
И не стыдно? Захар достал очередное стянутое с кухни яблоко и, смачно захрустев, протянул подсумок друзьям. Будете?
Давай. А нечего хазарами обзываться. Мы и пошли в набег. Славко нам здорово помог тогда, без него попались бы. Я б и не заметил, что Фифан нас ждал, а так и выкрутились, и потом Фифана на уроке его же яблоками и угостили. А после и вовсе начали в войнушку играть, наши против лешаковских. Так и получилось всё.
А тут как будешь делать? заинтересовался Захар.
Я? искренне удивился Тимофей, отворяя дверь в кузню. Вот ещё! Я там не главный. А тут у нас и своих дел полно.
Может, конечно, и так, с сомнением в голосе вынес своё заключение Лёнька, но от такой ссоры уходить нельзя. Они ещё больше прицепятся.
Хотят воевать пусть воюют, только без меня, отмахнулся тот. Я встревать не собираюсь. Папка Макар сказал надо выучиться. Я и выучусь, а плевать на них каких-то полдня не сильно трудно.
Хотят воевать пусть воюют, только без меня, отмахнулся тот. Я встревать не собираюсь. Папка Макар сказал надо выучиться. Я и выучусь, а плевать на них каких-то полдня не сильно трудно.
Старший отрок покачал головой. Позиция Кузнечика ему была понятна, но почему-то очень не нравилась. Что-то в ней было совсем не так. «Надо будет у дядьки Макара совета спросить», решил он, не замечая, что начал принимать дела доверенных ему сопляков как свои собственные.