Он пошел к шкафчику, достал из кармана ключ и отпер его. Пока он занимался этим, я незаметно включил спрятанный в моем кейсе магнитофон. Калверт достал из шкафчика большой конверт и повернулся ко мне лицом.
Здесь три фотографии восемь на десять, сказал он и протянул их мне.
Я начал изучать снимки. На них был изображен «Рэстебит-мотель». Были отчетливо видны лица Конни и Баффина. У него лицо было повернуто немного назад. У стоящей рядом с ними машины был открыт багажник. Там лежал чемодан. Второй чемодан стоял на земле рядом. Номер автомобиля был виден очень отчетливо. На другом снимке Баффин помогал Конни сесть в машину.
Вот оба негатива, продолжал Калверт, вынимая из большого конверта конверт поменьше.
Здесь три фотографии восемь на десять, сказал он и протянул их мне.
Я начал изучать снимки. На них был изображен «Рэстебит-мотель». Были отчетливо видны лица Конни и Баффина. У него лицо было повернуто немного назад. У стоящей рядом с ними машины был открыт багажник. Там лежал чемодан. Второй чемодан стоял на земле рядом. Номер автомобиля был виден очень отчетливо. На другом снимке Баффин помогал Конни сесть в машину.
Вот оба негатива, продолжал Калверт, вынимая из большого конверта конверт поменьше.
Негативы были тридцатипятимиллиметровые. Значит, фотографирование производилось дорогой камерой.
Фото сделаны с лучшего негатива, объяснил Калверт. Другие негативы не использовались.
Только эти два снимка? спросил я. Других не было?
Еще один снимок ранее был отправлен мистеру Баффину для ознакомления.
Я слушал его не перебивая.
А вот, продолжал Калверт, регистрационная карточка мотеля: «Мистер и миссис Николас Баффин». Обратите внимание, что это оригинал. Дата: пятое число этого месяца. Фотографии делались на следующее утро шестого.
У вас имеются фотокопии регистрационной карточки?
Только одна, которую мы показали Баффину. Негатив здесь, в конверте.
Как можно убедиться в том, что вы говорите правду? спросил я.
Калверт улыбнулся:
Очевидно, в этом деле есть вещи, которые вам придется принять на веру.
Вера хорошая штука. Но не при шантаже.
Мне не нравится такой подход к делу, сказал Калверт. Я не одобряю вашу позицию. Речь идет не о шантаже.
О чем же?
Просто некоторые заинтересованные лица хотят купить определенные фотографии и определенные документы. Им очень легко это сделать. Однако при этом имеются другие люди, которые охотно купят данные материалы за более высокую цену.
Но вы предпочитаете продать их за меньшую сумму?
Заинтересованным лицам? Да.
Почему?
Потому что мне срочно необходимо иметь именно десять тысяч не больше и не меньше. Эта сумма определяется необходимостью, а не рыночной стоимостью документов.
Отлично, сказал я. Вам не нравится слово «шантаж». Вы чертовски хороший фотограф. Но у вас неприятности и вы срочно нуждаетесь в десяти тысячах долларов. Вам не хотелось бы прибегать к такому методу доставания денег, но у вас нет другого выхода.
Вы сформулировали мою позицию ясно и четко, подтвердил Калверт.
Как вы думаете, кто я такой? спросил я у него.
Полагаю, адвокат, представляющий интересы некоторых заинтересованных лиц.
У меня несколько иная профессия. Я нахожусь здесь, чтобы обеспечить гарантии того, что, покупая эти документы, заинтересованные лица произведут только один платеж. Только один.
Даю слово, пробормотал Калверт.
Слово чести? спросил я.
Он |кивнул утвердительно. Но тут же покраснел и спросил:
Это сарказм?
Это вопрос.
Даю слово чести.
У вас нет намерений вторично использовать эти документы?
Как я могу это сделать, если возвращаю их вам?
У вас могут остаться другие негативы или другие отпечатки.
Больше у меня ничего нет.
Значит, вы не имеете намерений что-нибудь предпринимать с этими документами в будущем? В любой форме?
Точно.
Тогда вы не будете возражать, если я приму определенные меры предосторожности? Необходима гарантия, что вы не измените вашего решения. Кроме того, всегда остается опасность, что кто-либо мог тайно снять копии с этих документов. И этот «кто-либо» тоже может захотеть однажды получить за них плату.
Я не возражаю против любых мер предосторожности.
Отлично. В таком случае прежде всего я хочу взглянуть на ваши водительские права.
Мгновение он колебался. Потом вынул из бокового кармана бумажник и дал мне права.
Его действительно звали Стармэн Калверт.
Я пересек комнату, подошел к шкафчику и достал из него несколько листков бумаги со штампом отеля. Потом вернулся к столу и положил бумагу перед Калвертом.
Это еще зачем? спросил он.
Расписка за десять тысяч долларов. А также гарантия, что мой клиент больше не будет поставлен под удар.
Разве возможны такие гарантии?
Пишите то, что я продиктую. Вашей рукой. Сверху поставьте дату. Сегодня у нас тринадцатое число.
Разве возможны такие гарантии?
Пишите то, что я продиктую. Вашей рукой. Сверху поставьте дату. Сегодня у нас тринадцатое число.
Что я должен писать дальше?
Я начал медленно диктовать:
Пишите. «Я, Стармэн Калверт, получил десять тысяч долларов наличными от Дональда Лэма. Эта сумма является компенсацией за то, что я вернул Лэму определенные фотографии и негативы, сделанные мной и изображающие мужчину и женщину в тот момент, когда шла погрузка чемоданов в их автомобиль около «Рэстебит-мотеля». Эти фотографии были сделаны утром шестого числа. Я передал Лэму все имеющиеся в моем распоряжении документы. Других негативов и фотографий не существует. Я передал также регистрационную карточку мотеля, датированную пятым числом, и соответствующий негатив. Других копий с этой карточки не существует. Мне остро необходимы десять тысяч долларов, у меня нет другого пути достать такую сумму, поэтому я вынужден прибегнуть к шантажу».